consensus patrum

отделено от http://www.consensuspatrum.ru/index.php?topic=1318.0


Я встречала утверждение, что обожение - это непадательное состояние. То есть это какой-то общий духовный уровень человека, общее качество всей его жизни, а не именно молитвенное преходящее состояние.

Формулировка "обожение - это особое состояние, которое дается человеку на время" как-то не очень вписывается...

Здесь мы, имхо, вступаем в область, где еще нет устойчивой терминологии (по поводу, что такое конкретно состояние обожения). Возможно, состояние обожения может отступать от подвижника (иначе он вообще не будет участвовать в жизни этого века) и, если это отступление, таким образом, промыслительно, то оно не будет падением.

Термин "обожение" как мне кажется употребляется в смысле "быть Богом" по подобию. К бытию Богом в Царстве Небесном призывает Писание. Это цель спасения, которая реализуется в полной мере в будущем веке. Однако, в ныненшнем веке возможно познание бытия Богом и достигается это аскетическими стадиями  очищение-просвещение-обожение. Просвещение осуществляется Божественным светом созерцания и состоит в умопостижении логосов сущих. Просвещение имхо не возможно без чистой молитвы. Обожение также не возможно без чистой молитвы, из которой ум и возносится к состоянию бытия Богом. Это состояние в нынешнем веке дается на время, хотя само бытие Богом - это бытие в вечности. Звучит антиномично - вечность дается на время. Но в состоянии обожения все так: безвидное видение, постижение непостижимого, несозерцательное созерцание, ум мертв и не мертв, вечное движение без движения и т.д. 

Состояние обожения - это иной тропос бытия человека в неизменной вечности и потому это непадательное состояние совершенного бесстрастия. Отцы исихасты возносились к состоянию обожения многократно. Продолжительность и частота возенесения к Свету определяется  промыслом Божьим о спасении человека и приведении его в разум истны. Симеон Новый Богослов описывает, что ему являлся Свет Святой Троицы в состоянии обожения на краткое время:
   «Являясь на краткое время ( Τοῦτο χρόνον ὀλίγον φαίνεται)
   и скрываясь, он (свет)
   Одну за другой изгоняет страсти из тела...
   Когда он (человек) сделает все, что может:
   Нестяжание, беспристрастие, удаление от своих...
   молитву и плач...
   Тогда на краткое (время) как бы тонкий и наималейший свет
    ( Τὸτε ὀλίγον ὡς λεπτὴ αἴγλη καὶ σμικροτάτη),
   Внезапно окружив ум, восхитит его в исступление
    ( αἴφνης τὸν νοῦν κυκλῶσασα εἰς ἔκστατιν ἁρπάξει),
   Но, чтобы не умер он, скоро оставит (его)
    ( καταλιμπάνουσα ταχύ, ἴνα μὴ ἀποθάνη)
   С такою великою быстротою, что ни помыслить
    (ὥ στε τῷ τάχει τῷ πολλῷ, μηδὲ κατανοῆσαι),
   Ни вспомнить о красоте (света) невозможно увидевшему
    ( μὴ κάλλους μνημονεύειν τε συγχωρεῖν τὸν ἰδόντα),
   Дабы, будучи младенцем, не вкусил он пищи мужей
   совершенных
    ( ἴνα μὴ φάγη νήπιος τροφὴν ἀνδρῶν τελείων)

А в другом месте Симеон описывает, что Свет является ему часто днем и ночью:
   
    «Итак, меня содержат стены и удерживает тело,
   Но я поистине, не сомневайся, нахожусь вне их.
   Я не ощущаю звуков... все страсти бежат (от меня),
   И я постоянно ночью и днем вижу свет
    ( Καὶ φῶς ὁρῶ διὰ παντὸς ἐν νυκτὶ καὶ ἡμέρᾳ)
   День для меня является ночью, и ночь для меня есть день.
   И спать я не хочу, ибо это потеря для меня.
   Когда меня окружат всякие беды
   И, казалось бы, низвергнут и преодолеют меня,
   Тогда я, внезапно оказываясь с ним (светом) вне всего
    ( ἔξω πάντων εὑρίσκομαι σὺν αὐτῆ αἴφνης τότε)
   Радостного и печального, и мирских наслаждений,
   Наслаждаюсь неизреченной и Божественной радостью,
   Увеселяюсь красотою его, часто ( συχνῶς) обнимаю его,
   Целую и поклоняюсь»

видимо, так и есть. Как мне кажется, Макарий Великий пишет, не употребляя термин обожения, что благодать может отступать и от совершенных:

Правда, что благодать непрестанно сопребывает, укореняется и действует как закваска в человеке с юного возраста, и сие, сопребывающее в человеке, делается чем-то как бы естественным и неотделимым, как бы единою с ним сущностью; однако же, как ей угодно, различно видоизменяет она свои действия в человеке к его пользе. Иногда огнь сей возгорается и воспламеняется сильнее, а иногда как бы слабее и тише, в иные времена свет сей возжигается и сияет более, иногда же умаляется и меркнет; и светильник сей, всегда горя и светя, иногда делается яснее, более возгорается от упоения Божией любовью, а в другое время издает сияние свое бережливо, и соприсущий в человеке свет бывает слабее.

3. Сверх того, иным во свете являлось знамение креста и пригвождалось во внутреннем человеке. Иногда также человек во время молитвы приходил как бы в исступление; казалось, что стоит он в церкви пред жертвенником, и предложены ему три хлеба, как бы вскиснувшие с елеем, и в какой мере вкушал их, в такой хлебы возрастали и поднимались. Иногда также являлось как бы светоносное некое одеяние, какого нет на земле в веке сем, и какого не могут приготовить руки человеческие. Ибо как Господь, с Иоанном и Петром возшедши на гору, преобразил ризы Свои и соделал их молниевидными, так бывало и с оным одеянием, и облаченный в оное человек удивлялся и изумевал. В иное же время свет сей, явясь в сердце, отверзал внутреннейший, глубочайший и сокровенный свет; почему, человек, всецело поглощенный оною сладостью и оным созерцанием, не владел уже собою, но был для мира сего как бы буим и варваром, по причине преизобилующей любви и сладости и по причине сокровенных таин; так что человек, получив в это время свободу, достигает совершенной меры, бывает чистым и свободным от греха. Но после сего благодать умалялась, и нисходило покрывало сопротивной силы; благодать же бывала видима как бы отчасти, и на какой-то низшей степени совершенства,

4. Человеку надобно, так сказать, пройти двенадцать ступеней, и потом достигнуть совершенства. Потом благодать снова начинает действовать слабее, и человек нисходит на одну ступень, и стоит уже на одиннадцатой. А иной, богатый благодатью, всегда день и ночь стоит на высшей мере, будучи свободен и чист, всегда пленен и выспрен. И теперь человек, которому показаны оные чудеса, и который изведал их опытно, если бы так было с ним всегда, не мог бы уже принять на себя домостроительства слова или иного какого бремени, не согласился бы ни слышать, ни позаботиться, по обыкновению, о себе и об утрешнем дне, но только стал бы сидеть в одном углу, в восхищении и как бы в упоении. Посему-то совершенная мера не дана ему, чтобы мог он заниматься попечением о братии и служением слову, разве только разорено уже средостение ограды и смерть препобеждена.

5. На деле же бывает так: подобно сгущенному воздуху какая-то как бы примрачная сила лежит на человеке и слегка прикрывает его. Светильник непрестанно горит и светит; однако же, как бы покрывало лежит на свете; и посему, человек признается, что он еще несовершен и не вовсе свободен от греха; почему, можно сказать, что средостение ограды уже разорено и сокрушено, и опять в ином чем-нибудь разорено не вовсе и не навсегда. Ибо бывает время, когда благодать сильнее воспламеняет, утешает и упокоевает человека; и бывает время, когда она умаляется и меркнет, как сама она домостроительствует сие на пользу человеку. Кто же, хотя на время, приходил в совершенную меру, вкушал и опытно изведывал оный век? Доныне не знаю ни одного человека христианина совершенного или свободного. Напротив того, если и упокоевается кто в благодати, доходит до тайн и до откровений, до ощущения великой благодатной сладости; то и грех сопребывает еще внутри его. Такие люди, по преизобилию в них благодати и света, почитают себя свободными и совершенными; но погрешают в сем, по неопытности вводимые в обман тем самым, что действует в них благодать. А я доныне не видал ни одного свободного человека, и поелику в иные времена сам отчасти доходил до оной меры, то доведался и знаю, почему нет совершенного человека.

и ещё:

А предлагающему вопрос: достанет ли у человека сил, всегда пребывать в таком состоянии, должно отвечать следующее: не бывает времени, когда бы благодать не сопребывала и не была укоренена в человеке: и в ком она сопребывает, в том делается как бы чем-то естественным и неотъемлемым; будучи единою, она различными образами, как ей угодно, домостроительствует в человеке к его же пользе. Иногда сильнее, а иногда слабее воспламеняет в нем огонь; и свет иногда осиявает в большей мере, а иногда умаляется и тускнеет, без сомнения, по Божественному смотрению; и хотя светильник горит неугасимо, но иногда делается яснее, и тогда человек празднует, как бы в большем упоении Божиею любовию, а иногда и самый свет, являющийся в сердце, отверзает дверь еще внутреннейшему и глубочайшему свету, так что человек, весь поглощенный оною сладостию и созерцанием, бывает уже вне себя, и кажется миру буим и вредным по причине новых обаяний любви и удовольствия и по глубине таин, каких он сподобился. И нередко бывает, что в оное время человек достигает совершенной меры, и становится свободен от всякого греха и неукоризнен; после же сего благодать некоторым образом умаляется, и нисходит на человека покрывало сопротивной силы.

10. Так рассуждай о действиях благодати: предположи, что взойти на двенадцатую степень есть совершенство, и такая мера иногда бывает доступна; но благодать опять начинает действовать слабее; и сошедши на одну степень, останавливается, так сказать, на одиннадцатой. Открыты ему оные чудеса, и человек изведал их опытно. И если бы таким же образом продолжалось это всегда, то невозможно было бы принять ему на себя домостроительство и бремя слова, не мог бы он ни слышать, ни говорить о чем-либо, или, не взял бы на себя попечения о чем-нибудь, даже на самое краткое время, а лежал бы только, повергшись в одном углу, объемлясь восторгом, паря ввыспрь и упоеваясь. Посему-то совершенная мера и не дается человеку, чтобы имел он время заняться попечением о братьях и служением слову.

Андрей, спасибо за тексты Макария.
Известны ли 12 ступеней, о которых он пишет?

+

нет. я специально проверил, думал - может, забыл )) нету у него описание (или хотя бы наименование) ступеней. думаю, это символическое число.

Говоря о "непадательном состоянии", отцы, на мой взгляд, имели в виду не столько колебание высоты духовного состояния (полноты/умаления благодати), сколько достижение человеком качества невозможности отпадения от Бога, неспособности уже в таком состоянии совершить в грех.  

Некоторые подвижники, именно с этой точки зрения (независимо, находятся ли они  в состоянии "восхищения" или нет), могут быть отнесены к обоженым. Таким, по мнению Максима Исповедника, был, например, Мелхиседек.

И в то же время есть мнения, что пока человек живет, он не обладает непреложностью произволения.

Хотелось бы прояснить этот момент - насколько достижимо для человека непадательное состояние в земной жизни.

Невозможность отпадения от Бога - это одно. Неспособность совершить грех - это иное.
Первое достижимо верой и любовью многими. Второе тоже достижимо и в этой жизни, но это уже странная жизнь, которую сложно представить и понять. Так как это означает, например, что человек во всем Бог, кроме единосущности с Ним. Ибо человек тогда, например, стал уже всеведущим и имеет волю тождественную воле Бога, иначе ведь невозможно стать в своих действиях непогрешимым. Не припомню, чтобы святые говорили о такой возможности, как наблюдаемой ими наяву когда-нибудь и в ком-нибудь.

У прп. Максима в обожении, насколько я читал (сейчас, правда, не могу найти этот текст), падение невозможно (и это один из пунктов его критики на Западе). Так же как связанная с этим его концепция антропологического моноэнергизма (в отличие от христологического диэнергизма). Иначе говоря, невозможность падения следует из концепции прп. Максима о единой энергии Бога и святых. Подвижник передает себя целиком в волю Божию, человеческое произволение при этом покоится, субботствует, во всем действует только божественная энергия. То есть теоретически он мог бы совершить грех (проявив собственное произволение), а практически это невозможно (так как у него нет никакого желания этого делать). Прп. Максима критиковали за это, видя в такой концепции подавление человеческой свободы, но для прп. Максима истинная свобода только в Боге ("где Дух Господень там свобода"). Подвижник в таком состоянии, наоборот, наслаждается свободой и не имеет никакого желания возвращаться к рабству, которым, на самом деле, является человеческая свобода вне Бога

Собственное произволение человек не может проявить в состоянии единения (обожения) не из-за отсуствия желания, а из-за остсутствия способности к произволению. Воля человека - это движение ума, а ум весть становится само-энергией Бога - свершается произволение человека до единения, которое выражалось движением ума "Да будет воля Твоя ... не как Я хочу, но как Ты".

Пожалуй вот эти тезисы Максима из Глав о Домостроительстве подтвержадют слова Евгения:

1.39. Субботы Суббот есть духовный покой разумной души, которая уводит ум от всех божественных логосов, [содержащихся] в сущих, целиком соединяет его с единственным Богом в любовном исступлении и через мистическое богословие делает его совершенно неподвижным в Боге.

2.8. Кто, [преодолевая свое] разделение [с Богом, происшедшее] вследствие преступления [заповеди], соединяется [с Ним], тот прежде всего отделяет себя от страстей, затем - от страстных помыслов, далее - от естества и логосов, присущих этому естеству, а потом уже - от умозрений и от ведения, связанного с ними. Наконец, уходя и от пестроты логосов Промысла, он неведомым образом достигает логоса Единицы. И только в этом логосе ум, созерцая собственную непреложность, радуется радостью неизреченною (1 Петр. 1:8), восприняв мир Божий, который превыше всякого ума (Флп. 4:7) и который бдительно хранит свое незыблемое достоинство.

Интересно, что у Хаззайи в "Послании  о действии происходящем от благодати" есть подраздел "О двенадцати благодатных состояниях". Вполне возможно, что число 12 взято автором именно из Макария, а может быть даже они коррелируют с теми состояниями, которые перечислены у Макария. Но это требует отдельного изучения. Первое из этих состояний я разместил в теме про прп. Каллиста, так как оно, возможно, совпадает с этапом "рождения от Духа" http://www.consensuspatrum.ru/index.php?topic=1318.new#new

Можно перевести эти рассуждения и в более формальную плоскость. Свобода в Боге -- это выбор из одной возможности. Такой выбор и есть истинная свобода выбора. Это  (такое сравнение я повстречал недавно http://hgr.livejournal.com/2182920.html) своего рода "хлопок одной ладонью". "Свобода" вне Бога -- это вообще отсутствие выбора. К этой логике патристики надо просто привыкнуть. Она отличается от аристотелевой (зато приближается к восточной:-).

В этой связи может возникнуть вопрос, а что же такое тогда свобода выбора из многих возможностей. А это и есть тот самый переходный этап между обычным состоянием человека и обожением. Свобода в Боге уже актуализировалась как вариант, но человеку еще предстоит выбрать между ним и другими

Интересно.

О каких 12 ступенях говорит Макарий? Макарий упоминает о них, как о чем-то уже известном для читателя  либо из его сочинений, либо из известных  источников. Но другого известного источника нет. Если бы он был и был широко известен, то  о нем бы упоминал не только Макарий, но и другие отцы. Остается предположить, что  Макарий уже ранее описывал 12 ступеней в другом своем сочинении. И таким сочинением скорее всего является известное Первое послание Макария (Послание к чадам), на которое ссылается прп.Исаак Сирин в "Словах подвижнеческих":


Я знаком с предисловием Дунаева к Макариевскому корпусу, в котором он подробно исследует это Послание да и сам корпус на предмет авторства и на этом основании исключил Послание к чадам из Макариевского корпуса. Конечно, он прав с точки зрения логики современного научного богословия. Но нас интересует на авторство текстов, а их внутреннее духовное содержание и вазаимосвязь по духу, а не по букве.

Если посмотреть Послание к чадам, то там первые 12 ступеней относятся с точки зрения отцов-исихастов к этапу очищения. И в Духовных беседах Макарий также пишет о 12 ступенях,  которые предшествуют достижению совершенства - "Человеку надобно, так сказать, пройти двенадцать ступеней, и потом достигнуть совершенства". Не сказано, что для достижения совершенства надо пройти 12 ступеней, а сказано, что надо сначала пройти 12 ступеней и после этого достигнуть совершенства. И в Послании к чадам тоже говориться, что  после 12 ступеней очищения в духовной брани с лукавыми помыслами человеку открывается путь к молитвенному созерцанию и стяжанию совершенства


Послание к чадам содержит 17 пунктов, из которых 12 описывают ступени возрастания инока в духовной брани, а следующие описывают уже не ступени а перечисляют те откровения Духа, которые даются подвижнику, преодолевшему 12 ступеней и ступившему на путь созерцания. В 15-ом пункте гворится о том, что даже после всех даров Духа возможно падение:
 

Это соотвествует упоминанию Макария в духовных беседах - "Потом благодать снова начинает действовать слабее, и человек нисходит на одну ступень, и стоит уже на одиннадцатой".

Преподобный Иссак ссылается на Послание к чадам, чтобы показать, что даже те, кто стяжал высокие дары Духа, продолжают искушаться по промыслу Божьему и могуть падать.

А для темы о ступенях аскетики у Каллиста можно сделать вывод. что 12 ступеней Макария описывают ступени очищения подвижника, предшествующие ступеням созерцания.