(1). Псаломъ Давиду, внегда быти ему въ пустыни іудейстѣй. Божественный Давидъ, спасшись бѣгствомъ отъ Саула, пришелъ къ Авимелеху, оттуда же къ Анхусу, который царствовалъ въ Геѳѣ. Потомъ, снова подвергшись опасности и спасшись отъ оной, приходитъ въ пустыню, въ которой и написалъ этотъ псаломъ, изливая въ немъ любовь свою къ Богу и предвѣщая погибель Саулову.

(2). Боже, Боже мой, къ Тебѣ утреннюю: возжада Тебе душа моя. Любовь къ Тебѣ, Владыка, говоритъ Пророкъ, и сонъ отгоняетъ, и возбуждаетъ меня на поклоненіе Тебѣ.

Коль множицею Тебѣ плоть моя. Ѳеодотіонъ перевелъ: сколько разъ, Акила: устремлена, Симмахъ: желаетъ. Привелъ же я всѣ сіи переводы, желая показать, что въ словѣ: ποσαπλῶν, (коль множицею) надобно видѣть не два реченія, отдѣляя ποσ отъ ἁπλῶς, но одно реченіе, означающее усиленіе любви. Душевной любви, говоритъ Пророкъ, соотвѣтствуетъ и плоть; не противится она тому, что совѣщала душа. Хочетъ же выразить симъ слѣдующее: душа моя и тѣло мое желаютъ и вожделѣваютъ Тебя, какъ жаждущій желаетъ сладкой и чистой воды.

Въ земли пустѣ и непроходнѣ и безводнѣ (3). Тако во святѣмъ явихся Тебѣ. Никакого вреда не причинила мнѣ пустыня, но, какъ-бы стоя при самой святой Твоей скиніи, приношу Тебѣ пѣснопѣніе. Ибо реченіе: во святѣмъ означаетъ скинію: такъ какъ храмъ Божій не былъ еще построенъ.

Видѣти силу Твою и славу Твою. Предстою же Тебѣ, представляя мысленно неизреченную силу. Поелику естество Твое непостижимо; то побужденія къ славословію заимствую въ томъ, что отъ Тебя.

(4). Яко лучши милость Твоя паче животъ: устнѣ мои похвалитѣ Тя. Всякой жизни и богатыхъ и властелиновъ, жизни беззаботной и многозаботливой, изнѣженной, покойной, предпочитаю Твою милость, и возбуждаю уста свои къ Твоему пѣснопѣнію.

(5). Тако благословлю Тя въ животѣ моемъ: о имени Твоемъ воздѣжу руцѣ мои. Не престану дѣлать сіе во всю мою жизнь, воспѣвая Тебя устами, воздѣвая руки и прося Твоего человѣколюбія.

(6). Яко отъ тука и масти да исполнится душа моя. Пѣснопѣніе Твое почитаю умащеніемъ души, и думаю, что душа дѣлается отъ него тучною и упитанною: потому что поучаться словесамъ Твоимъ значитъ постоянно утѣшаться и наслаждаться.

И устнама радости восхвалятъ Тя уста моя. Посему-то со всѣмъ усердіемъ вознесу Тебѣ пѣснопѣніе, зная происходящую отъ того пользу.

(7). Аще поминахъ Тя на постели моей, на утреннихъ поучахся въ Тя: (8). Яко былъ еси помощникъ мой, и въ кровѣ крилу Твоею возрадуюся. Симмахъ перевелъ сіе такъ: воспоминаю Тебя на постелѣ моей; въ каждую стражу помышлялъ о Тебѣ, и покрываемый крилами Твоими, благословлялъ Тебя. Стражами называетъ Пророкъ стражи ночныя; потому что приставленные стеречь, раздѣляя ночное время, исполняютъ обязанность эту, смѣняя однихъ другими, и иные дѣлятъ ночь на три, а другіе на четыре части. Такъ Господь пришелъ къ священнымъ Апостоламъ въ четвертую стражу ночи. Посему божественный Давидъ говоритъ: лежа на постели, отгонялъ я отъ себя сладостный сонъ, каждую стражу помышляя о Тебѣ, и пѣснопѣніями воздавалъ за оказанныя мнѣ благодѣянія; потому что Ты, какъ-бы нѣкіимъ покровомъ крилъ, охранялъ меня необоримымъ Твоимъ промысломъ.

(9). Прильпе душа моя по Тебѣ. Даже и на малое время, говоритъ Пророкъ, не могу отрѣшить помысла своего отъ памятованія о Тебѣ, но распаляемый горячею любовію, къ памятованію о Тебѣ привязуюсь сею любовію, какъ бы нѣкіимъ клейкимъ составомъ. Потомъ показываетъ онъ плодъ любви.

Мене же пріятъ десница Твоя. Видя такую мою приверженность, удостоиваешь меня Твоего промышленія.

(10). Тіи же всуе искаша душу мою. Стараются они умертвить меня, не сдѣлавшаго имъ никакой обиды.

Внидутъ въ преисподняя земли. Но знаю, что преданы будутъ смерти. Потомъ предвѣщаетъ и самый образъ ихъ кончины.

(11). Предадятся въ руки оружія. Потерпятъ сіе отъ вражеской руки.

Части лисовомъ будутъ. И подвергнутся сему не отъ сильныхъ какихъ враговъ, но отъ сосѣднихъ иноплеменниковъ, которые, — подобно лисицамъ, иногда нападаютъ, а часто, и почти всегда, прогоняемые обращаются въ бѣгство. Представляющійся же съ перваго взгляда смыслъ даетъ и то разумѣть, что бóльшая часть падшихъ на войнѣ не удостоятся погребенія, но оставлены будутъ на снѣденіе звѣрямъ.

(12). Царь же возвеселится о Бозѣ. А я не смертію ихъ, говоритъ Пророкъ, отъ Тебя пріявъ царство, буду увеселяться, но Твоимъ промышленіемъ, пользуясь которымъ избѣжалъ я всякихъ вражескихъ злоумышленій.

Похвалится всякъ кленыйся имъ, яко заградишася уста глаголющихъ неправедная. Наконецъ всѣ свободно будутъ именовать его царемъ и клясться его спасеніемъ, не боясь уже клеветниковъ, которыхъ уста заграждены стали смертію. Ибо при жизни Саула боялись и говорить съ Давидомъ, а по смерти его всѣ безбоязненно воздали ему подобающую царю честь, и стали клясться спасеніемъ царя, поставляя себѣ это въ честь и въ случай снискать благоволеніе.

Печатается по изданію: Творенiя блаженнаго Ѳеодорита, епископа Кирскаго. Часть вторая. — М.: Въ типографiи В. Готье, 1856. — С. 345-349. (Творенiя святыхъ отцевъ въ русскомъ переводѣ, издаваемыя при Московской Духовной Академiи, томъ 27.)