(1). Въ конецъ, псаломъ Давиду. И сей псаломъ имѣетъ тоже содержаніе. Описываетъ же злоумышленія Сауловы, и предсказываетъ избавленіе отъ оныхъ.

(2). Услыши Боже гласъ мой, внегда молитимися къ Тебѣ: отъ страха вражія изми душу мою. Пріими молитву мою, Владыка, и укрѣпи умъ мой, чтобы не бояться мнѣ вражескихъ нападеній.

(3). Покрый мя отъ сонма лукавнующихъ, отъ множества дѣлающихъ неправду. Сонмомъ называетъ Пророкъ собраніе единомысленныхъ и согласныхъ на зло, и умоляетъ, чтобы ему, какъ бы нѣкоею стѣною, оградясь Божіимъ попеченіемъ, содѣлаться побѣдителемъ сего сонма. Потомъ описываетъ различныя ихъ ухищренія.

(4). Иже изостриша яко мечь языки своя, напрягоша лукъ свой, вещь горьку. (5). Сострѣляти въ тайныхъ непорочна. Соплетаютъ они клеветы, говоритъ Пророкъ, для уготовляемой противъ меня брани, между тѣмъ какъ не подалъ я къ тому никакой причины. Ибо непорочнымъ называетъ здѣсь невиннаго. Вмѣсто вещь горьку Акила сказалъ: рѣчь горькую, а Ѳеодотіонъ: слово горькое; Симмахъ же перевелъ: наполнили лукъ свой словомъ горькимъ. Въ тайныхъ: по переводу Симмаха, тайно, то есть, употребивъ засады и подстерегательство. Сіе показываетъ и присовокупляемое:

Внезапу сострѣляютъ его, и не убоятся. Изъ скрытной засады нападаютъ внезапно, не боясь назирающаго Бога.

(6). Утвердиша себѣ слово лукавое, повѣдаша скрыти сѣть. Сіе яснѣе выразилъ Симмахъ: утвердили слово лукавое, удумали скрыть сѣти. Умышляя о моей смерти, удумали и уговорились, какія ухищренія употребить противъ меня, и слова подтвердили самымъ дѣломъ. Но отваживаются они на сіе, думая, что никто не промышляетъ о дѣлахъ человѣческихъ. Сіе показываетъ и присовокупленное:

Рѣша: кто узритъ ихъ? Думаютъ, что нѣтъ никакого судіи надъ дѣлами ихъ.

(7). Испыташа беззаконіе: изчезоша испытающіи испытанія. Устремили весь умъ, придумали противъ меня всякія средства, не оставили ни одного вида козней, и явно нападая, и скрытно подстерегая, употребляя соглядатаевъ, обходя пустыни, осматривая мѣста утесистыя.

Приступитъ человѣкъ и сердце глубоко. (8). И вознесется Богъ. Яснѣе перевелъ сіе Ѳеодотіонъ; выражается же такъ: и разумъ мужа и сердце глубокое пронзитъ Богъ стрѣлою. Хотя и тьмократно укроютъ свои начинанія, явны оныя назирающему все Богу, Который открываетъ высоту Свою, подвергая таковыхъ наказанію.

Стрѣлы младенецъ быша язвы ихъ, (9). И изнемогоша на ня языцы ихъ. Впрочемъ, и употребивъ столько хитрости, не достигли они цѣли. Какъ стрѣлы, пущенныя малыми дѣтьми, не причиняютъ никакого вреда тѣмъ, въ кого попадаютъ: такъ и языки ихъ не сдѣлали никакого вреда ими пораженнымъ, вредъ же обратился на самихъ поражавшихъ.

Смутишася вси видящіи ихъ. А увидѣвшіе, что обманулись они въ своихъ предпріятіяхъ, исполнились смятенія и страха и подивились Божію промышленію. Сіе показываютъ и послѣдовавшія слова.

(10). И убояся всякъ человѣкъ: и возвѣстиша дѣла Божiя, и творенія Его разумѣша. Ибо, размысливъ о Божіей попечительности, убоялись суда Божія.

(11). Возвеселится праведникъ о Господѣ, и уповаетъ на Него. Преимущественно же ревнители законовъ Божіихъ, исполнившись веселія, утвердятся въ упованiи на Бога.

И похвалятся вси правiи сердцемъ. И у людей прiобрѣтутъ себѣ добрую славу направляющіе помыслъ свой къ Богу и не позволяющіе себѣ ходить внѣ пути праваго.

Печатается по изданію: Творенiя блаженнаго Ѳеодорита, епископа Кирскаго. Часть вторая. — М.: Въ типографiи В. Готье, 1856. — С. 349-351. (Творенiя святыхъ отцевъ въ русскомъ переводѣ, издаваемыя при Московской Духовной Академiи, томъ 27.)