1. Есть извѣстныя правила, способствующія къ уразумѣнію смысла Священнаго Писанія; вижу на опытѣ, что ихъ не безъ пользы можно преподать любителямъ слова Божія, дабы сіи люди не только съ успѣхомъ могли читать толкователей Священнаго Писанія, но и сами объясняли бы оное другимъ. Сіи-то правила рѣшился я изложить для желающихъ и могущихъ принимать наставленія, — если только Господь благословитъ перо мое счастливо раскрыть тѣ мысли, кои Онъ обыкновенно внушаетъ мнѣ въ минуты моего размышленія о Священномъ словѣ Его. Но прежде, нежели приступлю къ моему предмету, почитаю за нужное отвѣтствовать тѣмъ изъ моихъ читателей, кои захотятъ, или же захотѣли бы порицать меня, когда бы я предварительно не успокоилъ ихъ. Если и послѣ этого найдутся люди, кои станутъ упрекать меня, по крайней мѣрѣ они не успѣютъ другихъ соблазнить, и не отвлекутъ ихъ отъ полезнаго занятія къ невѣжественной праздности; а это могли бы они сдѣлать, если бы нашли ихъ беззащитными и не готовыми къ отвѣту.

2. Одни будутъ порицать настоящій трудъ мой потому, что не поймутъ хорошо преподанныхъ мною правилъ. Другіе, понявши ихъ, захотятъ воспользоваться, и на основаніи сихъ правилъ станутъ дѣлать опыты изъясненія Писанія; но не успѣвъ открыть и изъяснить то, чего желали, тотчасъ заключатъ, что я трудился напрасно, и что трудъ мой никому не принесетъ пользы потому только, что они не умѣли имъ воспользоваться. Третій родъ критиковъ моихъ составится изъ такихъ людей, кои или въ самомъ дѣлѣ хорошо объясняютъ Писаніе, или только такъ думаютъ о себѣ. — Если сіи люди пріобрѣли способность (истинную или мнимую) изъяснять Писаніе безъ пособія тѣхъ правилъ, кои я намѣренъ изложить; то будутъ вопіять, что мои правила ни для кого не нужны, и что все, въ нихъ преподаваемое касательно изъясненія темныхъ мѣстъ Писанія, можетъ быть узнано и постигнуто при посредствѣ одного Божественнаго дара — свыше.

3. Всѣмъ моимъ критикамъ въ немногихъ словахъ отвѣтствую слѣдующее: не понимающіе настоящаго моего сочиненія, конечно, не меня должны порицать за то, что не понимаютъ его; такъ же точно, какъ не въ правѣ были бы они сердиться на меня въ такомъ случаѣ, когда бы имъ хотѣлось, напримѣръ, увидѣть новую луну, или какую-нибудь не ясную звѣзду, и я съ своей стороны пальцемъ указывалъ бы имъ на оныя, а у нихъ между тѣмъ не доставало бы остроты зрѣнія не только для луны и звѣзды, но даже для того, чтобы хоть перстъ мой увидѣть. — Тѣ, кои узнаютъ и хорошо поймутъ мои наставленія, а между тѣмъ при помощи ихъ изъяснятъ темныя мѣста Писанія будутъ не въ состояніи, тѣ пусть заключатъ изъ сего, что у нихъ есть способность только на то, чтобы видѣть одинъ перстъ мой, но не достаетъ силъ на то, чтобы усматривать звѣзды, этимъ перстомъ указуемыя. А посему какъ тѣ, такъ и другіе должны удержаться отъ невыгодныхъ сужденій о моемъ трудѣ, и для озаренія очей своихъ должны испрашивать Божественнаго свѣта свыше. Ибо я могу двигать перстомъ моимъ для того, чтобы указывать извѣстные предметы, но отнюдъ не въ состояніи дать человѣку глазъ на то, чтобъ онъ ясно могъ видѣть и средство, которымъ я указываю, и предметъ, который хочу указать.

4. Наконецъ чтобы смягчить неудовольствіе противъ меня людей, похваляющихся Божественнымъ даромъ, и самонадѣянно усвояющихъ себѣ способность разумѣть и объяснять Писаніе безъ такихъ правилъ, какія здѣсь будутъ преподаны, и потому готовыхъ почитать трудъ мой излишнимъ, — я могу и долженъ сказать этимъ людям, что хотя они имѣютъ право восхищаться великимъ даромь Божіимъ, но не должны забывать, что они по крайней мѣрѣ азбукѣ научились не отъ Бога, а отъ людей, и учась ей, нисколько не думали, что поступаютъ худо, не подражая примѣру Антонія Великаго, египетскаго инока, о коемъ разсказываютъ, будто онъ вовсе безъ науки, по одной наслышкѣ, зналъ все Писаніе на память, и при помощи одного здраваго размышленія совершенно разумѣлъ оное; — или примѣру одного благочестиваго раба изъ варваровъ, который, по недавнимъ извѣстіямъ, полученнымъ мною отъ почтенныхъ и достойныхъ вѣроятія людей, ни у кого не учился грамотѣ, а только молилъ Бога, да открыетъ ему разумѣніе письменъ, и получилъ полное свѣдѣніе въ оныхъ; такъ что послѣ тридневной молитвы, къ удивленію присутствовавшихъ, вдругъ началъ ясно и скоро читать принесенную ему Библію.

5. Если послѣднее покажется кому-либо несовершенно вѣроятнымъ, я не буду упорно прекословить, ибо не вижу никакой нужды въ томъ. Для моей цѣли довольно, что имѣю дѣло съ христіанами, кои хвалятся возможностію знать Писаніе безъ руководства человѣческаго, и кои неоспоримо обладаютъ въ семъ отношеніи великимъ благомъ, если только въ самомъ дѣлѣ обладаютъ имъ. Какъ бы ни судили таковые, но необходимо должны согласиться со мною по крайней мѣрѣ въ томъ, что каждый изъ насъ отъ самаго дѣтства научился своему природному языку чрезъ постоянную привычку слышать оный отъ другихъ, — научился и еще какому-либо языку, напримѣръ греческому, еврейскому и т. п. или такъ же по наслышкѣ, или при помощи извѣстнаго наставника, — не Бога, а просто человѣка. Спрашиваю: зачемъ мы поступили и поступаемъ такимъ образомъ? Почему имѣя въ виду, что апостолы, по сошествіи Святаго Духа, въ одно мгновеніе не учась заговорили языками всѣхъ народовъ, давно не начнемъ совѣтовать всѣмъ братіямъ, чтобы они не учили дѣтей своихъ ни своему, ни чужому языку, — въ ожиданiи чуда? — А съ кѣмъ не послѣдуетъ тогоже чудеснаго событія, какое было съ апостолами: тотъ въ слѣдствіе сего пусть не почитаетъ себя полнымъ христіаниномъ, или по крайней мѣрѣ долженъ сомнѣваться въ полученіи Святаго Духа!... Не думаю чтобы, кто-либо согласился съ сими мыслями. — Пусть же каждый безъ гордости учится у человѣка тому, чему дóлжно учиться отъ людей: равнымъ образомъ и наставляющій другихъ пусть безъ гордости и зависти преподаетъ то, что самъ приобрѣлъ. Не станемъ искушать Того, въ Кого мы увѣровали, дабы не обольстилъ насъ своею хитростію и злобою до такой степени, что мы не захочемъ ходить и въ храмы Божіи даже для слушанія и изученія самаго Евангелія; не захочемъ читать святой кодексъ, не захочемъ внимать чтущему или проповѣдающему доброму человѣку, въ напрасномъ ожиданіи, что вотъ восхитятъ насъ до третьяго неба, аще въ тѣлѣ, аще кромѣ тѣла, какъ говоритъ Апостолъ (2 Кор. 12, 2), и что тамъ услышимъ мы неизреченные глаголы, ихъ же не лѣть есть человѣку глаголати, или увидимъ Господа Іисуса, и будемъ слушать Евангеліе лучше отъ Него самаго, нежели отъ человѣка.

6. Будемъ, говорю, остерегаться сихъ чрезъ мѣру надмѣнныхъ мыслей, какъ весьма опасныхъ искушеній. Помыслимъ, что и самъ апостолъ Павелъ, хотя первоначально повергнутъ на землю и наставленъ былъ Божественнымъ гласомъ съ неба (Дѣян. 9, 7), но въ посдѣдствіи посланъ къ человѣку для принятія таинствъ и соединенія съ Церковію (Дѣян. 9, 10-19). Вспомнимъ, какъ Корнилій сотникъ, хотя былъ извѣщенъ отъ ангела, что молитвы его услышаны и милостыня принята, однакожъ посланъ былъ къ Петру (Дѣян. 10, 1-6), не только для принятія таинствъ, но и для наученія тому, чему дóлжно вѣровать, чего надѣяться, и что любить. Нѣтъ сомнѣнія, что и всякій способъ наученія могъ и можетъ совершаться чрезъ ангела; но въ такомъ случаѣ участь человѣчества была бы весьма низка, если бы Богъ не благоволилъ сообщать людямъ слóва Своего чрезъ людей же. Какимъ образомъ оправдалось бы изреченіе Писанія: храмъ Божій святъ есть, иже есте вы (1 Кор. 3, 17); если бы Господь не открывалъ воли Своей изъ сего храма, а все, нужное для наученія человѣка, сообщалъ бы съ неба и чрезъ ангела? Самая любовь, связующая людей союзомъ единства, не имѣла бы ближайшаго средства къ тѣснѣйшему соединенію и, такъ сказать, взаимному преліянію и срастворенію душъ, если бы люди ничему не научались отъ людей же.

7. Упоминаемый въ Апостольскихъ Дѣяніяхъ евнухъ, который читалъ пророка Исаію, не понимая его, былъ посланъ апостоломъ не къ ангелу, и не чрезъ ангела, не чрезъ внутреннее озареніе открыто ему то, чего онъ не понималъ; но Божественнымъ внушеніемъ приведенъ былъ къ нему Филиппъ, который зналъ пророка Исаію, — который сѣлъ съ нимъ, и изъяснилъ ему человѣческими словами непонятное для него пророчество (Дѣян. 8, 26-35). Съ Моѵсеемъ не самъ ли Богъ бесѣдовалъ? Однакожъ Моѵсей безъ гордости принялъ совѣтъ тестя своего, — иноплеменника, касательно управленія многочисленнымъ народомъ іудейскимъ (Исх. 18, 14-24): ибо зналъ, что ктобы ни подалъ истинный и полезный совѣтъ, его дóлжно относить не къ лицу совѣтующаго, а къ Тому, Который есть самая Истина, — къ предвѣчному Богу.

8. Наконецъ, положимъ, что тотъ правильно думаетъ, кто почитаетъ себя въ состояніи объяснять темныя мѣста Писанія безъ человѣческихъ правилъ, съ помощію одного Божественнаго дара; ибо въ самомъ дѣлѣ таковая способность, если есть, не есть собственная — естественная его способность, а сообщенная Богомъ, особенно если онъ ищетъ славы Божіей, а не собственной. Но читая и понимая Писаніе, зачѣмъ онъ самъ старается объяснять оное другимъ, а не предоставляетъ ихъ Богу, дабы и они, подобно ему, были наставлены въ Писаніи не человѣкомъ, а непосредственно самимъ Богомъ? Затѣмъ, конечно, что страшится услышать отъ Господа: лукавый рабе и лѣнивый, подобаше тебѣ сребро мое вдати торжникомъ (Матѳ. 25, 27)! Такимъ образомъ, если эти люди устно или письменно сообщаютъ другимъ то, что сами знаютъ; то и я не заслуживаю порицанія, намѣреваясь сообщить другимъ не только то, что имъ нужно знать, но и то, какъ поступать въ приобрѣтеніи познанія извѣстныхъ предметовъ: хотя, само собою разумѣется, никто изъ насъ не долженъ хвалиться чѣмъ-либо, какъ своею собственностію, исключая, можетъ быть, одной только лжи. Ибо все истинное происходитъ отъ Того, Который сказалъ о Себѣ: Азъ есмь Истина (Iоан. 14, 6). И что мы имѣемъ, чего бы не получили? А если получили, то что хвалиться, какъ будто не получали (1 Кор. 4, 7)?

9. Кто читаетъ слушающимъ что-либо написанное, тотъ показываетъ, что онъ умѣетъ читать; напротивъ, кто учитъ самымъ письменамъ, тотъ передаетъ другимъ умѣнье читать; — хотя тотъ и другой сообщаетъ только то, что самъ приобрѣлъ отъ другихъ. Равнымъ образомъ, кто излагаетъ слушателямъ то, что онъ понимаетъ въ Писаніи, тотъ какъ бы читаетъ имъ письмена, ему извѣстныя: но кто научаетъ, кáкъ понимать Писаніе, тотъ подобенъ научающему самымъ письменамъ. Какъ умѣющій читать не имѣетъ нужды въ другомъ человѣкѣ для прочтенія написаннаго въ книгѣ: такъ и знакомый съ правилами, кои я намѣренъ преподать, не будетъ имѣть нужды въ другомъ для уразумѣнія какаго-либо темнаго мѣста Писанія; но самъ, какъ бы по готовымъ уже слѣдамъ, безъ всякой погрѣшности, дойдетъ до смысла, скрывающагося въ словѣ Божіемъ; по крайней мѣрѣ никогда не впадетъ въ нелѣпость какого-либо ложнаго и вреднаго мнѣнія. — Заключаю: настоящее твореніе мое само можетъ достаточно показать, справедливы ли, чьи бы то нибыло, возраженія противъ труднаго предпріятія, на которое рѣшаюсь. Между тѣмъ, мнѣ не показалось излишнимъ помѣстить здѣсь предувѣдомленіе, дабы съ одной стороны дать въ немъ приличный, по моему мнѣнію, отвѣтъ нѣкоторымъ изъ самыхъ упорныхъ критиковъ моихъ, — съ другой, чтобы сдѣлать оное началомъ пути, на который въ слѣдующей книгѣ я намѣреваюсь вступить.

Печатается по изданію: Христiанская Наука, или основанiя священной герминевтики и церковнаго краснорѣчiя. Творенiе блаженнаго Августина, епископа Иппонiйскаго. — Кiевъ: Въ Типографiи Кiево-печерской Лавры, 1835. — С. 1-12.