Умеръ я для сей бѣдственной жизни, которая, на подобіе Еврипа, носится туда и сюда, не имѣя ничего и на одинъ даже день постояннаго. Желаю же жить тою долгою жизнію, которая назначена въ награду хорошо подвизавшимся. Кому любезна здѣшняя жизнь, тѣ и увеселяйтесь ею; я съ радостію узрю Владыку. Осмѣлюсь сказать Тебѣ нѣчто, Блаженный! Это тѣло, Тобою данное, твореніе руки Твоей, повергаю предъ Тобою, какъ изнуренное, разслабленное, возсмердѣвшее. Вотъ оно распростерто; воззри! я изнемогъ. Прійди ко мнѣ нынѣ, простри мнѣ руку, прекрати жизнь мою, пока не встрѣтилъ меня какой-нибудь худшій конецъ. Для чего еще нужны злостраданія и очищенія? Погибъ, погибъ я среди бѣдствій; но гибну ради Тебя. Ты — мой Богъ; Ты разсѣеваешь мракъ злостраданій.

Печатается по изданію: Творенiя иже во святыхъ отца нашего Григорiя Богослова, Архiепископа Константинопольскаго. Томъ II. — СПб.: Издательство П. П. Сойкина, 1910. — С. 80.