1. Отрыгну сердце мое слово благо (Пс. 44, 2), сейчасъ сказалъ псалмопѣвецъ. Сіе-то Слово благо послѣдователи Арія и Ахилла, произнося нечестивѣйшія рѣчи, дерзнули объявить созданіемъ и тварію, и многихъ увлекли въ свое заблужденіе. А савелліане, разсуждая противно симъ, пытаются уничтожить ѵпостась Сына, и полагая, что тотъ же единый Отецъ почтень двумя именами, называютъ Его сыно-отцемъ (ὑιοπατορα). И то и другое мнѣніе ставятся упомянутыми еретиками какъ бы двѣ западни; а между ними идетъ средній узкій и тѣсный путь вводяй въ животъ (Матѳ. 7, 14), по слову евангельскому. Многіе, уклоняясь отъ одной западни, дѣлаются добычею другой; но ты, кажется, боясь впасть съ которую либо изъ нихъ, бѣжишь и отъ самаго пути истины, думая, что не должно заниматься разсужденіями о Богѣ. Смотри, чтобы, опасаясь заблужденій той и другой ереси, не подпасть наказанію за недостатокъ благочестія. Самъ Спаситель, ставъ во главѣ истиннаго пути, воскликнулъ говоря: Азъ есмь путь и истина (Іоан. 14, 6); не уклоняйся ни на право, ни на лѣво, дабы не оказаться на которомъ либо изъ (ложныхъ) путей. И еще: Азъ есмь дверь овцамъ; не входяй Мною, но прелазяяй инудѣ, тать есть и разбойникъ (Іоан. 10, 1. 7.), и сѣтію уловленный погибнетъ. Итакъ, склоняющіеся своею мыслію къ которому либо изъ сихъ заблужденій, да услышать, что Спаситель нашъ Іисусь Христосъ есть Сынъ Божій, и называется такъ по естеству, а не именуется только Сыномъ, въ несобственномъ смыслѣ сего слова, какѣ мы, будучи тварію; что Онъ не имѣетъ начала, но вѣченъ; почему по самой ѵпостаси Своей Онъ и въ безконечные вѣки будетъ царствовать съ Отцемъ.

2. Но, можетъ быть, кто нибудь скажетъ: все, что безначально, должно быть и нерожденно; какъ же возможно правильно назвать безначальнымъ Сына, самое имя Котораго указываетъ на начало? Ибо Сыномъ Онъ именуется потому, что рожденъ; а что рожденіе заключаетъ понятіе о началѣ, сего никто не отвергнетъ. Итакъ, если Онъ Сынъ, то для насъ ясно, что Онъ получилъ начало при рожденіи. А быть можетъ Онъ будетъ имѣть и конецъ, скажетъ кто нибудь, разсуждая философски. И апостолъ говоритъ, что Онъ покорится Покоршему Ему всяческая, и предастъ царство Богу и Отцу (1 Кор. 15, 28. 24 ); посему можно думать, что Онъ, какъ не существовавшій прежде рожденія, снова разрѣшится въ небытіе.

Взойди со мною въ твердыню вѣры, дабы не быть увлечену тебѣ обольщеніенъ такихъ разсужденій какъ бы сильнымъ порывомъ вѣтра, подобно тому какъ съ узкой и открытой дороги прахъ сметается вѣтромъ въ пропасти погибели. Если Отецъ всего не рожденъ и вѣченъ, премудръ и всемогущъ, а апостолъ, благовѣствуя вѣру въ Него, всѣмъ проповѣдуетъ, что Христосъ Божія сила и премудрость (1 Кор. 1, 24): то какъ осмѣливаются подчинять Его рожденіе времени и признавать не вѣчнымъ и не безначальнымъ? Ибо если рожденіе нашего Спасителя, по мнѣнію нѣкоторыхъ, во времени получило начало: то симъ лишается чести не только Сынъ, но и Отецъ, по слову Сына: ни Мене вѣсте, ни Отца (Іоан. 8, 19); иже не чтитъ Сына, не чтитъ Отца (Іоан. 5, 23); одинъ лишается чести какъ не существующій прежде рожденія, а другой какъ не имѣющій прежде бытія Сына ни силы, ни премудрости. Разсуждая же послѣдовательно, они должны придти къ мысли, что Отецъ прежде рожденія Сына не былъ и Богомъ; ибо какой же Онъ Богъ, если не обладалъ силою и премудростію? Если же Священное Писаніе провѣщало намъ, что Онъ есть отъ вѣка Богъ: то должно вѣровать, чго Онъ вѣчно имѣлъ у Себя Премудрость и Силу, то есть, Христа.

3. Помню, что я прежде обѣщалъ показать вамъ какъ бы въ зеркалѣ, образъ отношеній между Отцемъ и Сыномъ; ибо чтó касается до самаго Божескаго естества, тó не подлежитъ человѣческому слову. И самъ Богъ бесѣдуетъ съ нами не по силѣ Своего величія, но соразмѣряетъ гласъ Свой съ слухомъ человѣческимъ такъ, чтобы мы способны были своимъ слухомъ принять Божественный гласъ. Свое нестерпимое и необъятное величіе Онъ соразмѣряетъ со взорами человѣческими, и будучи Богомъ, является человѣкомъ; ибо Себе умалилъ, зракъ раба пріимъ (Флп. 2, 7), дабы мы, люди, могли зрѣть Бога. Посему какъ мы вѣруемъ, что не будучи человѣкомъ, Онъ явился человѣкомъ, хотя по естеству былъ и есть Богъ, Свое необъятное величіе ограничившій тѣломъ, и въ Себѣ, какъ бы въ зеркалѣ, явившій намъ все величіе Божества, дабы воспользовавшись имъ, какъ зрительнымъ стекломъ, мы узрѣли и Отца (ибо сый, по апостолу, образъ Бога невидимаго (Кол. 1, 15) сказалъ: видѣвый Мене, видѣ Отца (Іоан. 14, 9): такъ и посредствомъ того, что сказано въ Писаніи сообразно съ мѣрою нашего слуха (хотя сіе, по немощи слова, часто и не вполнѣ соотвѣтствуетъ Божеству), мы соотвѣтственнымъ образомъ созерцаемъ Его мыслію. Ибо какъ ради нашего зрѣнія Онъ явился Богомъ, плотію описуемымъ: такъ и ради нашего слуха возвѣщается Словомъ умаленнымъ по сравненію съ величіемъ Божества.

4. Итакъ на основаніи Писанія доказано, какъ сказали мы, что человѣческое слово не объемлетъ Бога и Его свойствъ. Поелику же никакая часть рѣчи недостаточна, чтобы объять вѣчность Сына: то Писаніе загадочно означаетъ совѣчность Сына съ Отцемъ при помощи предлога (прежде), говоря: прежде денницы родихъ Тя (Пс. 109, 3); » еще: прежде всѣхъ холмовъ, и всякаго созданія раждаетъ мя (Прит. 8, 25). Прилагая эту частицу, Писаніе указываетъ, что Онъ безначаленъ; ибо называя Его существующимъ прежде всего, и особенно, прежде вѣкъ, оно обращаетъ нашу мысль къ вѣчности и безначальности. А какъ вѣчно совозсѣдающій съ Отцемъ можетъ быть наименованъ Сыномъ и рожденнымъ, примѣръ сего я укажу тебѣ въ солнечномъ лучѣ, хотя при семъ слово и не коснется самаго естества. Отчего не сказать, что свѣтъ родился отъ свѣтила? Но какъ не прежде солнце, а потомъ лучь, но вмѣстѣ съ бытіемъ или происхожденіемъ солнца есть и произошелъ лучь, и вмѣстѣ съ существованіемъ свѣтила сталъ существовать и свѣтъ, и какъ раждающееся отъ свѣтила является рожденнымъ не по нѣкоторомъ времени, а вмѣстѣ съ нимъ: такъ не прежде Богъ, а потомъ Его Премудрость, но вмѣстѣ съ бытіемъ Бога всяческихъ, Который былъ всегда, всегда существовала и Премудрость, то есть, Христосъ, хотя премудрость по справедливости и именуется рожденною отъ Бога и порожденіемъ являющаго ее, Слова же: прежде всѣхъ холмовъ раждаетъ мя, несомнѣнно указываютъ на Спасителя людей, рожденнаго Отцемъ. И выраженіе: днесь родихъ тя (Пс. 2, 7) означаетъ прежде рожденнаго и вѣчно съ Нимъ сущаго: а вводя означеніе времени: днесь, Писаніе показываетъ, что, тогда какъ все проходитъ передъ Нимъ преемственно, Онъ рождается вѣчно, доколѣ будетъ именоваться это: днесь. А когда это: днесь прекратится вмѣстѣ съ симъ міромъ, тогда Онъ уже не раждается, по навсегда всецѣло ставъ рожденнымъ, и возсѣвъ судіею и мздовоздателемъ живымъ и умершимъ, вѣчно будетъ царствовать съ Отцемъ.

5. А чтобы изреченіе: Господь созда мя начало путей Своихъ въ дѣла своя (Прит. 8, 22) не было виною (ложныхъ) мыслей у имѣющихъ поврежденный разсудокъ, не должно и его пройти молчаніемъ. Переводчики, не совсѣмъ точно переводя съ еврейскаго на греческій языкъ, сказали: созда мя (ἔϰτισέ με), а по изслѣдованіи найдешь тутъ: содѣла мя (ἐποίησέ με). Впрочемъ, и выражепіе созда мя, если тщательно вникнуть въ него, не выражаетъ ничего несогласнаго съ словами: содѣла мя. Если бы (писатель) сказалъ только: Господь созда мя: то у нѣкоторыхъ могло бы возникнуть недоразумѣніе. Но поелику прибавилъ: начало путей своихъ въ дѣла своя, то очевидно, что сказанное нужно понимать такъ: Господь содѣлалъ, чтобы начальствовать Мнѣ надъ дѣлами Его и начало путей своихъ ввѣрилъ мнѣ. Когда же Отецъ возъимѣлъ начало путей своихъ? Или когда Онъ не былъ дѣйствующимъ? Или отъ кого получилъ силу и дѣйствованіе? Ибо если Онъ не отъ вѣка имѣлъ у Себя все: то это значитъ, что Онъ получилъ сіе отъ кого либо иного, такъ что нужно вообразить себѣ иного какого-то Бога, старѣйшаго, чѣмъ Онъ. Но кто прежде даде Ему, и воздастся ему (Рим. 11, 35), говоритъ Писаніе. Если же все отъ Него: то никогда не найдти начала путей Его и дѣлъ Его, но отъ вѣка Онъ дѣйствовалъ. А если вся Сыномъ быша, и безъ Него ничтоже бысть (Іоан. 1, 3); то совершенно очевидно, что Отецъ отъ вѣка имѣетъ у Себя дѣйствующую Премудрость. Если Отецъ дѣйствуетъ отъ вѣка, а безъ Сына не бываетъ никакого дѣйствія: то слово: быть созданнымъ, нельзя понимать такъ, что (Сынъ) послѣ былъ созданъ, дабы (Отцу) дѣйствовать. Но выраженіе: созда мя начало путей своихъ, означаетъ; ввѣрилъ мнѣ пути Свои, чтобы они были подъ Моимъ начальствомъ; говорится о началѣ не время означающемъ, а власть. Ибо и апостолы говорятъ, что Господа и Христа Его сотворилъ есть (Дѣян. 2, 36). Если бы выраженіе: сотворилъ есть означало тварь и созданіе, то были бы двое, которыхъ сотворилъ Онъ, одного Господа, а другаго Христа. Что Христосъ называется царемъ, это никому не безъизвѣстно; а слово сотворилъ означаетъ, что Отцемъ ввѣрены Ему двѣ власти, — господственная и царственная, или, лучше сказать, одна власть, но почтенная двумя или болѣе наименованіями. Посему и тѣ и другіе, увлеченные тѣмъ и другимъ заблужденіемъ, пусть убѣдятся, что Сынъ, вѣчно существуя съ Отцемъ, рожденъ и вмѣстѣ безначаленъ; безначаленъ по вѣчному пребыванію съ Отцемъ, а рожденъ, потому что отъ Отца получилъ бытіе; какъ сказали мы о свѣтилѣ, что оно есть виновникъ свѣта, но не прежде свѣта, а со-временно ему. Посему Онъ и во вѣки пребудетъ, и никогда не перестанетъ царствовать; ибо Онъ и не начиналъ быть, но именуетъ Себя вѣчно дѣйствующимъ съ Отцемъ, говоря: Отецъ Мой доселѣ дѣлаетъ, и Азъ дѣлаю (Іоан. 5, 17). Слово: доселѣ ведетъ мысль къ вопросу: отколѣ. А такъ какъ это: отколѣ, относящееся ко времени, Онъ опустилъ, а сказалъ только: доселѣ, то симъ означилъ, что Онъ все вѣчно дѣлаетъ съ Отцемъ. Онъ доселѣ дѣлаетъ, производя, животворя, возращая, всѣмъ управляя, и никогда не престанетъ дѣлать, потому что бездѣйствіе не приличествуетъ Богу, и дѣлая Онъ не устанетъ, чтобы нуждаться въ покоѣ.

6. Думаю, что увлеченные Аріевымъ заблужденіемъ воспользовались въ свою защиту слѣдующимъ евангельскимъ изреченіемъ: Пославый Мя болій Мене есть (Іоан. 14, 28); на основаніи сего они предположили, что Сынъ есть созданіе и тварь. И отвѣтъ наименовавшему Его учителемъ благимъ: никтоже благъ, токмо единъ Богъ (Матѳ. 19, 17), породилъ у нихъ предположеніе, что Онъ есть человѣкъ, и имѣетъ названіе Сына въ несобственномъ смыслѣ. По моему мнѣнію ихъ предположеніе, что Сынъ чуждъ существа Отчаго, порождено и слѣдующими словами, сказанными въ евангеліи Марка: о послѣднемъ дни и часѣ, никтже вѣсть, ни ангели, иже суть на небесѣхъ, ни Сынъ, токто Отецъ одинъ (Марк. 13, 32). А савелліане, безъ внимательнаго разсужденія прочитавъ слова: Азъ и Отецъ едино есма (Іоан. 10, 30); видѣвый Мене, видѣ Отца (Іоан. 14, 9): и еще: егда предастъ царство Богу и Отцу (1 Кор. 15, 24), впали въ величайшее заблужденіе нечестія, думая, что Сынъ временно изшелъ отъ Отца въ слѣдствіе отпаденія человѣка отъ Бога, а послѣ исправленія человѣческаго грѣхопаденія опять сокрылся, и, разрѣшившись, слился съ Отцемъ. Или ты, мудрствующій савелліански, не читалъ слѣдующее мѣсто апостольскаго посланія, противорѣчащее твоему мнѣнію, гдѣ между прочимъ сказано: по дѣйству державы крѣпости Его, юже содѣя о Христѣ, воскресивъ Его изъ мертвыхъ и посадивъ одесную Себе на небесныхъ, превыше всякаго начальства и власти и силы и господства и всякаго имени именуемаго не точію въ вѣцѣ семъ, но и въ грядущемъ (Ефес. 1, 19-21)? Или и евангельскій гласъ не убѣждаетъ тебя въ томъ, что не времененъ Сынъ, но и въ будущемъ вѣкѣ судъ надъ всѣми врученъ Сыну? Отецъ бо, сказано, не судитъ никомуже, но судъ весь даде Сынови: да вси чтутъ Сына, якоже чтутъ Отца (Іоан, 5, 22-23). И въ другомѣ мѣстѣ апостолъ говоритъ: во откровеніи Господа Іисуса съ небесе, со ангелы силы Своея, во огни пламеннѣ, дающаго отмщеніе невѣдущимъ Бога и не послушающимъ благовѣствованія Господа нашего Іисуса Христа (2 Сол. 1, 7-8). Смотри, какъ не послушающіе, по словамъ апостола, понесутъ наказаніе – гибель вѣчную, когда Онъ придетъ прославиться во святыхъ своихъ; понесутъ же наказаніе отъ Сына, который, по твоему мнѣнію, уже не существуетъ.

7. Если же хочешь знать, что означаетъ выраженіе: егда предастъ царство Богу и Отцу; то и сіе не будетъ сокрыто отъ тебя, хотя ты и оказался мало воспріимчивъ къ истинѣ, и хотя сіе будетъ противорѣчить, по-видимому, заповѣди Христовой: не пометайте бисеръ вашихъ предъ свиніями (Матѳ. 7, 6). Но, подражая Богу, буду держаться благой надежды, не скрывая истину и отъ злочестивыхъ; ибо Онъ одинаково дождитъ и равно разливаетъ дневной свѣтъ на праведныхъ и неправедныхъ (Матѳ. 5, 45). Ужели же не взыщешь истины, испытавъ такую любовь? Уже ли не обратишь къ намъ умственный слухъ, дабы убѣдиться, что въ словахъ Писанія нѣтъ противорѣчія одного мѣста съ другимъ, но все со всѣмъ сообразно и согласно? Посему слова: тогда и Самъ Сынъ покорится покоршему Ему всяческая (1 Кор. 15, 28) и еще: егда предастъ царство Богу и Отцу (1 Кор. 15, 24), нельзя понимать согласно съ твоими мыслями. Ибо Онъ по всему уподобился человѣку и страдалъ вмѣстѣ съ нимъ, по слову пророка: Сей грѣхи наша носитъ, и о насъ болѣзнуетъ (Ис. 53, 4.) и: Той недуги наша пріятъ и болѣзни понесе (Матѳ. 8, 17), поелику облекся въ доступную для нихъ плоть, и по насъ, какъ сказано, грѣхъ сотвори (2 Кор. 5, 21), не сотворивъ грѣха, но какъ бы сотворившій, бывъ по насъ клятва, да искупитъ насъ отъ клятвы (Гал. 3, 13), и былъ наименованъ проклятымъ, благоволивъ, по состраданію, именоваться однимъ съ нами именемъ; во всемъ этомъ Онъ уподобился человѣку, принявъ самый образъ раба, какъ будто Самъ Онъ былъ преступникомъ закона, и, предложивъ (въ жертву) за родъ человѣческій собственное Лице, преклонилъ Отца, призывая Его къ умилостивленію. Но поелику не весь родъ человѣческій покорился Сыну, то и Самъ Онъ, будучи покоршимся, является и представляется вмѣняющимъ Себѣ предъ лицемъ Отца непокорство людей. Когда же все покорится Сыну (а нынѣ не у видимъ Ему всяческая покорена – Евр. 2, 8), тогда скажетъ Онъ: все покорилось Мнѣ. А когда все покорится Ему, тогда и Самъ Онъ явится покорившимся Покоршему Ему всяческая (1 Кор 15, 28). Если бы всѣ мы были Христовы, и Христосъ былъ бы Божій, и былъ бы покоршимся. А если мы еще не Христовы: то не Божій еще и Христосъ, болѣзнующій о насъ. Итакъ, когда всѣ будемъ Христовы, тогда и Христосъ будетъ Божій, покоривъ чрезъ Себя Отцу всѣхъ, которыхъ прежде пріялъ отъ Него, да будетъ Богъ всяческая во всѣхъ (1 Кор. 15, 28). Онъ является нѣкоторымъ образомъ не покорившимся Отцу, когда врученные Ему, образъ коихъ Онъ принялъ, еще не покорились Ему. Когда же все покорится Ему: тогда Онъ явится предавшимъ царство Богу и Отцу. Подъ царствомъ же должно разумѣть не достоинство скиптродержательства, ибо Отецъ не нуждается въ царскомъ достоинствѣ, чтобы обратно получить отъ Сына то, что прежде снисходительно вручилъ въ Его распоряженіе. Твоя тайная мысль, кажется, именно такова. Ты нечествуешь не только по отношенію къ Сыну, уничтожая Его ѵпостась, но и по отношенію къ Отцу, выражая мысль, что Онъ не былъ царемъ на то время, какъ уступилъ царство Сыну, а потомъ снова получитъ оное отъ Него, какъ будто нуждаясь въ этомъ достоинствѣ. Сынъ передастъ Ему не достоинство царское, какъ я прежде сказалъ, но вступившихъ въ Его царство и покорившихся Ему. Представивъ и передавъ таковое царство, Онъ скажетъ; вотъ царское священіе, языкъ святъ, люди обновленія Моего (1 Петр. 2, 9) и еще: се Азъ, и дѣти, яже Ми далъ есть Богъ (Евр. 2, 16); ибо Онъ далъ ихъ Ему, подчинивъ Ему всѣ народы: дамъ Ти языки достояніе Твое и одержаніе Твое концы земли (Пс. 2, 8).

8. Знай и то, что изреченіе: Азъ и Отецъ едино есма (Іоан. 10, 30) не уничтожаетъ ѵпостась Сына; ибо едино суть по существу, едино по достоинству, едино по разуму, едино по мудрости, но не едино по ѵпостаси. Ибо и изъ словъ апостола можно доказать, что едино не означаетъ одно и тоже лице, что видно изъ многихъ мѣстъ, какъ напримѣръ изъ словъ о насаждающемъ и напаяющемъ (1 Кор. 3, 8); ибо лице различается здѣсь раздѣлительнымъ именемъ: кійждо, сказано, свою мзду пріиметъ по своему труду. Итакъ слово едино не должно быть признаваемо уничтожающимъ другое лице. Посему когда доказано, что ни одно изъ этихъ выраженій взаимно не противорѣчитъ, и когда они согласны въ утвержденіи правой вѣры: перестань мудрствовать савелліански, уклонись отъ зломудрія и содѣлай благое, убѣдившись въ истинѣ. Довольно съ тебя и сего для доказательства того, что ты мудрствуешь лукаво.

9. Получи понятіе и объ аріано-неистовствующемъ Ахиллѣ. Почему ты, отступивъ отъ вѣры и оставивъ правый путь, впалъ въ глубины нечестія противъ Сына, предполагая, что Онъ есть тварь и чуждъ существа Божескаго? Не ужели недостаточно для тебя, для доказательства рожденія Его отъ Отца, однихъ именъ Его, — что Онъ именуется Премудростію и Силою Божіею? А конечно и ты согласишься, что премудрость и сила нерукотворенны и не устрояемы, но суть свойства духа и какъ бы проявленія ума, служащаго корнемъ для отпрыска мудрости. Если же премудрость, какъ говоришь ты, создана и устроена въ какое либо время, — та Премудрость, которая древнѣе всякаго времени и созданія, то есть, Сынъ: то смотри, чтобы не оказаться тебѣ, съ твоимъ мнѣніемъ, несогласнымъ съ словами Писанія: безъ Него ничтоже бысть (Іоан. 1, 3). Или если скажешь, что сія премудрость есть послѣ пріобрѣтенная, то постарайся ясно доказать намъ, что была нѣкая другая премудрость; старѣйшая сей, которою создана и эта вторая; ибо безъ премудрости невозможно чему либо быть создану. Посему у Отца Премудрость и была перворожденною всей твари, дабы чрезъ Нее устроилось все. Сынъ именуется также и Словомъ, во свидѣтельство того, что Онъ рожденъ, и дабы не признавали Его сотвореннымъ. Ибо раждается, а не творится слово, произносимое устами, но приводимое въ движеніе сердцемъ. Свидѣтель мнѣ Отецъ, который говоритъ: отрыгну сердце Мое слово благо (Пс. 44, 2). Свидѣтельствуетъ вмѣстѣ и Сынъ: Азъ изъ устъ Вышняго изыдохъ (Сир. 24, 3). Какъ же мысль твоя подъемлетъ такое бремя дерзости, признавая Его тварію?

10. Ты слышалъ прежде сказанное о Сынѣ; послушай же теперь и дальнѣйшее, именно, что бѣ поставленное въ преходящемъ времени, означаетъ вѣчность. Въ началѣ бѣ Слово (Іоан. 1, 1). Начало Божіе непостижимо для человѣческой мысли. Посему-то, какъ сказали мы прежде, когда Писаніе употребило такой образъ рѣчи: въ началѣ, то разумѣй вѣчное Божеское начало. Тоже выражается и словомъ бѣ; Слово же означаетъ единосущную съ Отцемъ ѵпостась. А дабы мы не думали, что Сынъ нѣкогда былъ не являемымъ, сокрываясь въ Отцѣ, и дабы не представляли себѣ Слово не произнесеннымъ и внутреннимъ (ибо такого рода Слову, не имѣющему въ Себѣ ѵпостаси, въ какомъ умѣ или въ какомъ письмени надлежало имѣть свое бытіе?): то Іоаннъ сказалъ: и Слово бѣ не въ Богѣ, но у Бога, означая симъ особую ѵпостась, сущую у Слова отъ существа Отчаго. Точно такъ же и для того, чтобы не разумѣли мы премудрости художнической, которая свое бытіе имѣетъ или въ человѣкѣ, или въ какомъ либо произведеніи, онъ сказалъ: бѣ у Бога, дабы мы разумѣли Бога, сущаго отъ Бога. Кромѣ сего онъ поставилъ и имя: и Богъ бѣ Слово. Богъ начала не имѣетъ; иначе Онъ не былъ бы и Богомъ; это не только мы говоримъ, но тоже гласятъ и ученики философовъ, которымъ ты не долженъ бы уступать въ дѣлѣ стяжанія познаній о Богѣ.

11. А дабы мы вѣровали, что Онъ существуетъ какъ Богъ, имѣя бытіе Самъ отъ Себя, Отецъ далъ Ему человѣческій образъ, облекши Его плотію, чтобы явить Сына и человѣческимъ взорамъ. И зная, что Онъ есть сущій Богъ, не вообрази, на основаніи словъ: Пославый Мя болій Мене есть (Іоан. 14, 28), что Сынъ ниже или менѣе (Отца). Ибо Ему, вочеловѣчившемуся, надлежало въ смиренномудрыхъ словахъ открывать Свое величіе. Онъ Самъ сказалъ: да хвалитъ тя искренній, а не твоя уста (Прит. 27, 2). Ибо какъ же не надлежало Ему смиренномудренно являть себя меньшимъ Отца безпредѣльнаго и все наполняющаго, когда Онъ былъ ограниченъ плотію и измѣряемъ человѣческими взорами? Но и кромѣ сего не чуждо истины именовать Ему Виновника бытія бóльшимъ Себя. Ибо если бы не было Бога, то откуда бы Премудрость? Если бы не было Отца, то откуда Сынъ? Посмотри, какъ Сынъ всюду и всячески смиренномудрствуетъ и вмѣстѣ съ тѣмъ являетъ Божеское величіе, и прежде всего, когда Онъ говоритъ юношѣ, наименовавшему Его благимъ: что Мя глаголеши блага? никтоже благъ, токмо единъ Богъ (Марк. 10, 18). И онъ справедливо отвѣчалъ такъ. Онъ какъ бы такъ сказалъ: юноша, Я явился тебѣ какъ человѣкъ, а ты, назвавъ Меня, какъ одного изъ книжниковъ, учителемъ, прибавилъ еще: благій. Никто изъ людей не благъ; это наименованіе свойственно единому Богу. Итакъ ты безразсудно назвалъ благимъ того, кто доселѣ являлся тебѣ человѣкомъ. Отвѣтивъ такъ, Онъ явилъ сему человѣку свое смиреніе, говоря: никто не благъ изъ тѣхъ, кого имѣешь въ мысли. А прибавивъ: токмо единъ Богъ (а Онъ и Отецъ едино суть), Онъ, таинственно и вмѣстѣ смиренномудренно раскрывъ истину, явилъ Себя сопричастнымъ по благости Отцу. Итакъ слова: Азъ и Отецъ едино есма (Іоан. 10, 30) и: Азъ во Отцѣ и Отецъ во Мнѣ (Іоан. 10, 38) показываютъ, что Онъ равенъ Отцу; ибо Сыну совершеннаго Отца необходимо быть совершеннымъ.

12. Но, можетъ быть, скажешь вотъ еще что: если Отецъ, будучи совершеннымъ, все наполняетъ: то что же остается наполнять совершенному Сыну? Говорю, что Они взаимно воспріемлютъ и вмѣщаютъ одинъ другаго. Ибо сказано: Азъ во Отцѣ и Отецъ во Мнѣ. А взаимно одинъ другаго вмѣщающіе, по величію будутъ равны между собою. А какъ Они суть одинъ въ другомъ, постарайся это выслушать. Одно должно обниматься другимъ; слѣдовательно объемлемое заключается въ объемлющемъ, а объемлющее не будетъ обниматься объемлемымъ. Не думай, что Богъ имѣетъ въ Себѣ какую либо пустоту, въ которую воспріемлется объемлемое. О людяхъ такъ думать должно; ибо мы неспособны вмѣстить другихъ, и не вмѣщаемся въ другаго, а если бы и вмѣстились, то заключались бы въ пустотѣ и ею были объяты. О Богѣ же должно мыслить такъ: какъ въ душѣ человѣка, при совмѣщеніи двухъ или болѣе наукъ, врачебной напримѣръ и философской, или какихъ нибудь другихъ, онѣ не тѣснятъ одна другую въ умѣ и вмѣстилищѣ душевномъ, и при многочисленности находя себѣ просторъ и совмѣщаясь между собою; наполняя душу, онѣ не выдѣляются одна отъ другой, такъ что для проницательныхъ людей представляютъ видъ единой сущности, потому что пребываютъ въ единомъ и томъ же умѣ, но между собою различаются, ибо иное дѣло врачебная наука, а иное — философская: такъ и Отецъ и Сынъ, занимая одно и тоже мѣсто, взаимно воспріемля одинъ другаго и составляя единое, какъ сказали мы немного прежде, различаются одинъ отъ другаго ѵпостасію и наименованіемъ, существуя однакоже одинъ въ другомъ. Такъ при разлитіи въ воздухѣ запаха масти въ одномъ и томъ же пространствѣ существуютъ и воздухъ и запахъ; по-видимому, они слились тутъ, на самомъ же дѣлѣ откроется, что иное воздухъ, и иное — запахъ. Такъ же свѣтъ солнечный и дуновенія вѣтровъ, взаимно сливаясь, и, по-видимому, находясь въ совершенно смѣшанномъ состояніи, имѣютъ между собою большое различіе; ибо свѣтъ и вѣтеръ не мало различны одинъ отъ другаго. Симъ предметамъ уподобь Божество, и, представивъ въ мысли нѣчто высшее, нежели что выражается словомъ, найдешь, что Оба едино по существу и единенію силъ, и что сей единый Богъ раздѣляется по ѵпостаси и наименованію на Отца и Сына.

13. Можетъ быть, возразишь мнѣ и слѣдующее: если Отецъ, равно какъ и Сынъ, все наполняютъ, то какое же мѣсто остаетея для силы враждебной? Ибо вмѣстѣ съ собою имѣть врага — Богу не приличествуетъ. А если тамъ, гдѣ находится князь злобы, Бога нѣтъ: то Богъ окажется ограниченнымъ и объемлющимъ только часть всего. Отвѣчаю, что Онъ вездѣсущъ, и нѣтъ мѣста, гдѣ Бога нѣтъ, хотя въ какомъ либо мѣстѣ и находится князь злобы. Ибо лучи солнца не оскверняются падая на грязь и нечистоты, но даже уничтожаютъ ихъ, изсушая своимъ жаромъ: такъ и Богъ нашъ именуется огнемъ поядающимъ (Евр. 12, 20); и еще: огнь предъ Нимъ возгорится (Пс. 49, 3), дабы для возлюбленныхъ служить свѣтильникомъ и свѣтомъ, а для враговъ пламенемъ поядающимъ; ибо попалитъ, сказано, окрестъ враги Его (Пс. 96, З). Посему и князь злобы, желая избѣгнуть огненосныхъ стрѣлъ Божіихъ, бѣгаетъ по всѣмъ мѣстамъ. Всюду находя Бога, проходитъ по всѣмъ людямъ; когда находитъ пламенѣющихъ Духомъ, бѣжитъ и отъ ихъ пламени. А найдя въ комъ нибудь, не имѣющемъ Духа Божія, выметенное и убранное убѣжище (Матѳ. 13, 44), онъ, по краткомъ отдохновеніи, погибнетъ вмѣстѣ съ радушно принявшимъ его; ибо одинаково окажется врагомъ и принявшій его, содѣлавъ своимъ другомъ противника Божія.

14. Думаю, что для утвержденія истины достаточно и сихъ разсужденій. Но пусть не оставлено будетъ мною по забвенію или подобно пловцу, увлеченному въ другія мѣста сильнымъ вѣтромъ, разсмотрѣніе и того, почему, вмѣстѣ со всѣми, не знаетъ (послѣдняго) дня и Сынъ (Марк. 13, 32), имѣющій въ Себѣ Отца и Самъ сущій въ Отцѣ? И это означаетъ избытокъ Его смиренія. Ибо Сыну Божію надлежало по преимуществу смирить Себя, потому что Онъ по преимуществу совершенно воспріялъ и весь образъ человѣческаго бытія. Сказавъ, что Онъ не знаетъ, Онъ явилъ слушателямъ Свое смиреніе. А дабы не оказаться сказавшимъ неправду, Онъ прибавилъ: токмо Отецъ единъ вѣсть; по буквѣ Онъ отрекся отъ вѣдѣнія, а по силѣ таинственнаго выраженія исповѣдалъ оное, ибо когда знаетъ одинъ Отецъ, то знаетъ и Сынъ, поелику Онъ и Отецъ едино суть. Отъ сего проистекли два блага для рода человѣческаго, — урокъ смиренія и невѣдѣніе конца міра, полезное для жизни. Что труднѣе было бы знать, день кончины, или самаго Бога и Отца? Если же Отца позналъ Сказавшій: да знаете Мене, якоже знаетъ Мя Отецъ и Азъ знаю Отца (Іоан. 10, 15): то какъ же Ему не знать дня, котораго Онъ Самъ былъ и Создателемъ? Ибо безъ Него ничтоже бысть (Іоан. 1, 3). Наше слово, въ которомъ предложены кратко сіи доказательства, каково бы ни было само по себѣ, да не послужитъ ни для кого препятствіемъ къ (пріобрѣтенію) правой вѣры! Итакъ вы, послѣдователи Савеллія и Арія, столь между собою различающіеся, познавъ изъ сказаннаго всю истину, войдите со мною въ согласіе, и шествуя между той и другой сѣти; обрѣтете путь истины, идя по которому, узрите вѣчную жизнь.

Печатается по изданiю: Творенiя святаго Григорiя Нисскаго. Часть седьмая. М.: Типографiя В. Готье, 1865. – С. 1-22. (Творенiя святыхъ отцевъ въ русскомъ переводѣ, издаваемыя при Московской Духовной Академiи, томъ 44.)