Господину моему, возлюбленному брату и сослужителю Акакію Кириллъ въ Господѣ желаетъ всякаго блага.

Находящіеся въ великой печали, тѣ, у которыхъ сердце томится подъ тяжестію заботъ, не мало находятъ утѣшенія, когда пересказываютъ другимъ, согласнымъ съ ними по своимъ чувствованіямъ, о томъ, чтó ихъ печалитъ. Въ такомъ же положеніи и я теперь. Поэтому я почелъ нужнымъ написать къ твоей святынѣ о причинахъ, которыми я справедливо, какъ сознаю, огорченъ, и отъ которыхъ до сего времени я въ огорченіи. Высокочтимѣйшій епископъ Несторій не удовольствовался сказать въ церкви нѣчто такое, что произвело смущеніе въ Церкви и что разрушало вѣру во Христа, Спасителя всѣхъ насъ, но и позволилъ епископу Дороѳею, во время собранія церкви для общественнаго богослуженія, всенародно, съ дерзостію сказать: «кто говоритъ, что Марія есть Богородица, тотъ анаѳема». Послѣ сего что намъ дѣлать въ православной Церкви, когда на насъ вмѣстѣ съ святыми отцами произносятъ анаѳему? Изъ писаній отцевъ я вижу, что приснопамятный епископъ Аѳанасій часто называетъ ее Богородицею, также блаженный отецъ нашъ Ѳеофилъ и многіе другіе изъ святыхъ епископовъ, жившіе въ разное время, Василій, Григорій, Аттикъ. Никто изъ учителей, разумѣется, православныхъ не боялся называть ее Богородицею, считая это истиннымъ такъ же, какъ истинно, что Еммануилъ есть Богъ. Анаѳема произнесена на святыхъ отцевъ, которые теперь пребываютъ съ Богомъ, и на всѣхъ, которые, слѣдуя правымъ догматамъ истины, исповѣдуютъ, что Христосъ есть Богъ! Гибельное дѣйствіе ихъ ученія не ограничилось симъ, но оно возмутило умы въ народѣ. Прискорбно слышать, что одни дошли до такого невѣрія и безразсудства, что Христа не исповѣдуютъ Богомъ, а другіе хотя и не перестаютъ исповѣдывать Его Богомъ, но не имѣютъ здравыхъ о Немъ понятій, говоря, что Онъ нареченъ симъ именемъ по благоволенію и благодати Божіей такъ же, какъ и мы. Какъ не плакать, какъ не жалѣть объ этомъ? И какая была необходимость предлагать всѣмъ эти вопросы, которые неразрѣшимы и составляютъ тайну для ума? He больше ли пользы принесли бы мы людямъ изъясненіемъ нравственнаго ученія, когда мы еще неспособны съ надлежащею вѣрностію истолковать догматическое ученіе? Когда монахи, живущіе въ Египтѣ и Александріи, встревожены были его сочиненіями или его толкованіями и мы изложили для нихъ правое ученіе вѣры, то противъ меня открылась вражда, и онъ сдѣлался мнѣ врагомъ: выставилъ противъ меня какихъ-то скитальцевъ и людей, замѣченныхъ въ предосудительныхъ поступкахъ, и заставляетъ ихъ клеветать противъ меня въ народѣ. Можетъ быть, мы и заслуживаемъ это: если бы у насъ была ревность по Богѣ и если бы мы подражали отцамъ въ любви къ Богу, то мы давно бы уже, водимые чувствомъ благочестія, произнесли судъ на тѣхъ, которые дерзко говорятъ противъ Христа, и предаютъ проклятію какъ насъ живыхъ, такъ и святыхъ отцевъ, отшедшихъ уже къ Богу. Этотъ судъ послужилъ бы, какъ надобно надѣяться, къ уврачеванію и тѣхъ изъ людей, въ которыхъ поколебалась правота вѣры. Скажи наше благожеланіе братіямъ, которые съ тобою; привѣтствуютъ тебя о Господѣ всѣ, находящіеся со мною.

Печатается по изданію: Дѣянiя Вселенскихъ Соборовъ, изданныя въ русскомъ переводѣ при Казанской Духовной Академiи. Томъ первый. – Казань: Въ типографiи Губернскаго правленiя, 1859. – С. 418-420.