Побѣдитель Константинъ, великій Августъ, Александру и Арію.

Свидѣтельствуюсь самимъ Богомъ, помощникомь въ моихъ предпріятіяхъ и Спасителемъ всѣхъ, что двѣ были причины, побудившія меня къ совершенію предпринятыхъ мною дѣлъ. Во-первыхъ, я сильно желалъ — понятія всѣхъ народовъ ο Божествѣ, сообразно съ существомъ дѣла, привести въ единство, а во-вторыхъ — тѣлу всей вселенной, какъ-бы страждущему нѣкою тяжкою болѣзнію, возвратить прежнее здравіе. Имѣя въ виду эти цѣли, иное разсматривалъ я внутреннимъ окомъ ума, а иное старался совершить вооруженною рукою; я зналъ, что если, по моимъ молитвамь, возстановлено будетъ согласіе между всѣми вѣрными, ходъ общественныхъ дѣлъ получитъ направленіе, соотвѣтствующее благочестивымъ намѣреніямъ каждаго.

Поэтому, когда всю Африку объяло нестерпимое безуміе и нѣкоторые люди съ безразсуднымъ легкомысліемъ дерзнули раздѣлять народное богопочтеніе на разные толки, я не нашелъ другаго врачевства для излеченія этой болѣзни, какъ уничтожить общаго врага вселенной, который противопоставлялъ вашимъ священнымъ соборамъ свое беззаконное мнѣніе, и отправить нѣкоторыхъ изъ васъ (въ Африку), чтобы они помогли возстановить общее согласіе.

Такъ какъ просвѣщеніе и уставы священнаго богопочтенія, милостивымъ устроеніемъ Всеблагаго, вышли, такъ сказать, изъ нѣдръ Востока и озарили своимъ священнымъ сіяніемъ всю вселенную, то я не безъ причины желалъ видѣть васъ и ближе ознакомиться съ вами: — я надѣялся, что вы будете руководствовать народы ко спасенію. Поэтому, тотчасъ послѣ великой побѣды и торжества надъ врагами, я прежде всего рѣшился изслѣдовать то, что считалъ дѣломъ первымъ и важнѣйшимъ изъ всѣхъ.

Но, ο благое и божественное Провидѣніе! какую рану нанесла моему сердцу вѣсть, что между вами самими возникли разногласія, гораздо болѣе важныя, чѣмъ въ Африкѣ, что вы, чрезъ которыхъ я надѣялся подать врачевство другимъ, сами нуждаетесь въ гораздо большемъ врачеваніи. Я внимательно разсуждалъ ο началѣ и предметѣ вашего спора; поводъ къ нему мнѣ показался вовсе не такимъ, чтобы по нему надобно было начинать споръ. Поэтому я рѣшился написать вашему общему благоразумію настоящее посланіе, и призвавъ на помощь божественное Провидѣніе, объявляю себя посредникомъ въ вашемъ разногласіи, и желаю, чтобы водворился миръ между вами. Если мнѣ въ болѣе трудномъ спорѣ, при помощи всеблагаго Провидѣнія, удалось предложить свое слово благочестивому уму слушателей и каждому внушить полезное: отъ чего же не обѣщать себѣ легчайшаго успѣха тогда, когда преграду къ общему согласію полагаетъ такой удобоотвратимый случай?

Знаю, что настоящій споръ вашъ начался такимъ образомъ: когда ты, Александръ, спрашивалъ у своихъ пресвитеровъ, что думаетъ каждый изъ нихъ ο такомъ-то мѣстѣ закона [2], или, лучше сказать, выставлялъ на видъ безполезную сторону вопроса, — тогда ты, Арій, неблагоразумно предлагалъ то, ο чемъ не слѣдовало бы и думать, или же, подумавши, нужно было молчать. Вотъ откуда началось между вами разногласіе; съ этого времени расторглось между вами общеніе — и благочестивый народъ, раздѣлившись на двѣ стороны, отпалъ отъ единомыслія со всею Церковію. Итакъ, пусть каждый изъ васъ проститъ другаго съ одинаковою искренностію и приметъ то, что по всей справедливости совѣтуетъ вамъ сослужитель вашъ. Что же именно? Впредь ο подобныхъ вещахъ ни вопрошать, ни отвѣчать на вопросы, потому что подобные вопросы, не предписанные закономъ, а предлагаемые однимъ любословіемъ, хотя и можно задавать для упражненія ума, но мы должны держать ихъ втайнѣ, а не вносить легкомысленно въ общественныя собранія и не допускать необдуманно до слуха простаго народа. Потому что кто можетъ обстоятельно дознать и надлежащимъ образомъ изъяснить силу столь великихъ и столь трудныхъ предметовъ? Если бы иной и счелъ это дѣло легкимъ, то многихъ ли убѣдитъ онъ изъ простаго народа? Кромѣ того, при тщательномъ изслѣдованіи подобныхъ вопросовъ, кто устоитъ противъ опасности подвергнуться заблужденію? Поэтому въ изысканіяхъ подобнаго рода надобно удерживаться отъ многословія, чтобы какимъ нибудь образомъ не довести народъ до богохульства или раскола, не имѣя силы — или, по своей слабости, отвѣтить на предложенный вопросъ, или, по недостатку разумѣнія въ слушателяхъ, сообщить имъ ясное понятіе ο высказанномъ ученіи, и т. п.

Итакъ, простите другъ другу взаимно и неосторожный вопросъ и необдуманный отвѣтъ; потому что вашъ споръ начался не по главному какому нибудь ученію въ законѣ; вы не вводите какого нибудь новаго догмата въ богопочтеніи; сущность мыслей у васъ одна и таже, такъ что вы легко можете снова войти въ общеніе.

Когда вы спорите между собою касательно неважныхъ предметовъ, тогда самое несогласіе вашихъ мыслей не позволяетъ вамъ управлять такимъ множествомъ народа Божія; мало этого, — оно дѣлаетъ ваше управленіе даже противузаконнымъ. Α чтобы представить примѣръ вашему благоразумію, скажу слѣдующее. Вы знаете, что и самые философы одной школы живутъ въ союзѣ; когда же случается имъ разногласить касательно какого нибудь частнаго предмета, то, раздѣляясь между собою по степени пониманія, тѣмъ не менѣе сходятся другъ съ другомъ по единству школы. Если такъ у нихъ бываетъ, то гораздо приличнѣе съ взаимнымъ единодушіемъ проходить свое поприще вамъ, которые поставлены на служеніе великому Богу. Обсудимъ внимательнѣе то, что я сказалъ вамъ: хорошо ли будетъ, когда по поводу спора между вами, братъ возстанетъ на брата, — когда честное собраніе раздѣлится нечестивымъ разномысліемъ — и это произойдетъ отъ насъ, отъ нашего спора касательно неважныхъ и вовсе ненужныхъ вопросовъ? Подобные споры — дѣло простонародія, свойственны только дѣтскому неразумію и вовсе неприличны людямъ благоразумнымъ и облеченнымъ священнымъ саномъ. Удалимся же добровольно отъ діавольскихъ искушеній. Великій нашъ Богъ и Спаситель всѣхъ каждому изъ насъ даровалъ одинъ и тотъ же свѣтъ. He препятствуйте же мнѣ, служитслю Всеблагаго, подъ Его промышленіемъ достигнуть цѣли, къ которой я со всею ревностію стремлюсь, стараясь то воззваніями, то дѣятельною помощію, то непрестанными внушеніями привести Его народъ къ каѳолическому единенію. Если у васъ, какъ я сказалъ, одна вѣра и одно разумѣніе нашей вѣры, если также и заповѣдь закона обѣими своими частями обязываетъ всѣхъ сохранять единомысленное расположеніе духа: то мысль, возбудившая васъ къ спору, ни подъ какимъ видомъ не должна производить между вами раздѣленія и ссоры, тѣмь болѣе, что она не касается сущности всей вѣры. Говорю это не съ тѣмъ, чтобы хотѣлъ принудить васъ къ согласію касательно того или другаго, какого бы то нибыло, вопроса; (потому что) достоинство вашего служенія можетъ оставаться неприкосновеннымъ, общеніе ваше во всемъ можетъ быть соблюдаемо ненарушимо, даже и въ томъ случаѣ, когда бы между вами оставалось какое нибудь разногласіе касательно частнаго и неважнаго предмета. Такъ какъ не всѣ желаютъ видѣть въ другихъ одно и тоже, то и вами управляетъ не одно расположеніе, не одна мысль. Итакъ, да будетъ у васъ одна вѣра въ божественное Провидѣніе, одно разумѣніе, одно понятіе ο Существѣ всеблагомъ! Чтожъ касается до маловажныхъ вопросовъ, которые довели васъ до спора, то несогласныя мнѣнія касательно ихъ должны оставаться у васъ въ умѣ и храниться въ тайникѣ души. Но да пребываетъ между вами непоколебимо общая любовь съ ея благими плодами: да пребываетъ вѣра въ истину, почитаніе Бога и уваженіе къ законному богослуженію. Возстановите между собою прежнюю дружбу и любовь, прострите свои объятія ко всему народу, очистите свои души, чтобы вамъ снова смотрѣть свѣтлыми очами другъ на друга. Послѣ вражды дружба часто бываетъ пріятнѣе.

Возвратите же мнѣ мирные дни и спокойныя ночи; пусть наконецъ и я найду утѣшеніе въ чистомъ свѣтѣ и отраду въ безмятежной жизни. Въ противномъ случаѣ, мнѣ останется только стенать, обливаться слезами и въ безпокойствѣ проводить вѣкъ свой; я не могу успокоиться, доколѣ люди Божіи, разумѣю моихъ сослужителей, раздѣляются между собою распрею, столько несправедливою и гибельною. Чтобы выразить предъ вами, до какой степени огорчила меня ваша распря, я разскажу слѣдующее обстоятельство. Прибывъ въ Никомидію, я думалъ-было тотчасъ же отправиться на Востокъ; но когда собирался къ вамъ и въ своихъ мысляхъ находился уже съ вами, мнѣ сообщено было извѣстіе ο событіи, изложенномъ въ этомъ посланіи. Я тотчасъ же оставилъ свое намѣреніе. Мнѣ не хотѣлось собственными очами видѣть то, ο чемъ тяжело было и слышать. Откройте же мнѣ путь на Востокъ вашимъ единомысліемъ, путь, который вы заградили мнѣ своими преніями. Дайте мнѣ скорѣе увидѣть благодушіе и ваше и всѣхъ другихъ народовъ, а потомъ за общее единомысліе и миръ, въ хвалебныхъ пѣснопѣніяхъ, вознести должное благодареніе Всеблагому!

Примѣчанія:
[1] Изложено вполнѣ у Евсевія (О жизни Конст. 11, 64-72). Епифанія (in hist. tripart. I. 1. c. 20), частію у Сократа (Ц. и. 1, 7); Созоменъ (Ц. и. 1, 16) и Ѳеодоритъ (Ц. и. 1, 7) только упоминаютъ. — Въ этомъ посланіи разногласіе Александра и Арія представляется маловажнымъ. Такимъ оно могло казаться Константину, когда предметъ спора еще не вполнѣ раскрылся и еще не былъ разсмотрѣнъ соборомъ отцевъ: не одному Константину, но и многимъ другимъ, даже епископамъ, дѣло это представлялось только слѣдствіемъ отвлеченныхъ, пытливыхъ умозрѣній, пока въ дальнѣйшемъ раскрытіи не обнаружилась вся догматическая важность его. Даже можно думать, что настоящее посланіе писано подъ вліяніемъ Евсевія никомидійскаго, который старался представить императору дѣло не въ истинномъ видѣ, дабы обвинить Александра и оправдать Арія. Не такъ будетъ судить самъ Константинъ, когда получитъ точныя свѣдѣнія ο ереси Арія (См. Посланіе Константина къ Арію и аріанамъ).
[2] Подъ именемъ закона Константинъ разумѣетъ св. Писаніе.

Печатается по изданію: Дѣянiя Вселенскихъ Соборовъ, изданныя въ русскомъ переводѣ при Казанской Духовной Академiи. Томъ первый. Казань: Въ типографiи Губернскаго правленiя, 1859. – С. 65-73.