Необъятно поистинѣ чудо настоящаго спасительнаго празднества! Оно превышаетъ всякое витійство слова и никакой языкъ не въ состояніи достойно изглаголать благодѣяній Распятаго! Ибо содѣлано ли было когда отъ вѣка то, что созерцаемъ мы теперь очами вѣры? Чей умъ когда-либо представлялъ, чье ухо слышало и око видѣло то, что нынѣ Іисусъ Христосъ даровалъ міру во плоти своей! – Никогда еще солнце не освѣшало позора діавола, осужденнаго древомъ, никогда крестъ не искупалъ міра отъ проклятія; никогда – это искупленіе не покупалось цѣною тридцати сребрениковъ; никогда еще Животъ не висѣлъ на древѣ; никогда гробъ не воспринималъ въ себя Разрушителя смерти; никогда міръ не украшался такимъ живоноснымъ гробомъ; никогда еще Агнецъ Божій, вземлющій грѣхи міра, не возлагаемъ былъ на алтарь!… Только съ того времени, какъ Богъ пріялъ зракъ раба и Создавшій изъ персти человѣка Самъ облекся въ эту персть, – плоть Его со-дѣлалась жизнію для насъ, а кровь – цѣною искупленія и залогомъ Святаго Духа.

Поистинѣ, прилично теперь воскликнуть съ блаженнымъ Павломъ: древняя мимоидоша, се быша вся нова (2 Кор. 3, 17)! Ибо все теперь ново у насъ: новое небо, освященное Прошедшимъ небеса; новая земля, облаженствованная Положеннымъ но рожденіи во яслѣхъ; новое море, подъявшее легкіе стопы чистѣйшей и безгрѣшной плоти; новый міръ, освобожденный отъ древней брани и умиротворенный; новое человѣчество, омытое банею пакибытія и очищенное огнемъ Святаго Духа; новое Богослуженіе, очищенное отъ дыма кровавыхъ жертвъ и обрѣзанія и озаренное свѣтомъ вѣры, научающей славословить и покланяться во единомъ существѣ тремъ Лицамъ Пресвятыя Троицы. Поистинѣ, древняя мимоидоша, се быша вся нова.

Сей-то благословенный день предузрѣвая издалеча, Пророкъ Исаія восклицалъ: въ день оный возсіяетъ Богъ въ совѣтѣ со славою на земли (Ис. 4, 2): въ какой-то есть день? Въ тотъ, когда Онъ, воспріявъ безсѣменно отъ Дѣвы плоть и не измѣнивъ чрезъ сіе Божества Своего, содѣлается человѣкомъ; когда смерть болѣзненно отрыгнетъ Того, котораго не вѣдая поглотила; – когда гробъ содѣлается источникомъ жизни и воскресенія; когда плѣнъ породитъ свободу! говорить ли болѣе? Когда – вочеловѣчившийся Богъ-Слово распявшись на крестѣ плотію, явитъ на немъ могущество и власть Божества Своего!

Но скажи намъ Пророкъ Божій, какъ Богъ возсіяетъ со славою на земли? Ужели во всемъ сіяніи Божества, не облекшись въ вещество, не причастившись плоти? Нѣтъ! Не снесъ бы взоръ лучей Божества! Не изшелъ бы тогда діаволъ на борьбу, устрашилась бы смерть Творца и не дерзнула бы поглотить естество, непричастное тлѣнію, – потому что трепещетъ адъ Божества неприкровеннаго и не можетъ безъ трепета и ужаса взирать на Того, предъ Которымъ и Серафимы потупляютъ взоры свои? По сей-то причинѣ и надлежало пооблещися Божеству, – не потому, яко бы Само Оно имѣло нужду въ этомъ прикрытіи, но потому, что надобно было прикрыться нашей неправдѣ. И такъ Оно сокрылось, но не подъ покровъ Моисеева покрывала, ни подъ покровъ ветхозавѣтныхъ завѣсъ, содѣланныхъ дѣломъ тканымъ (Исх. 26, 1), – облеклось не въ златое очистилище и не въ Херувимовъ рукотворенныхъ, потому что все это было дѣломъ искусства; но Пастырю доброму недлежало облечься въ кожу овчую, чтобы тѣмъ привлечь алчбу волка хишника!

Но симъ-то и соблазняется теперь іудей, говоря: «не повѣрю, чтобы Богъ, непричастный никакому веществу, явился во плоти и пострадалъ». – Но если ты не слушаешь закона своего, лживо толкуешь Пророковъ, отвергаешь Евангелистовъ, пренебрегаешь свидѣтельства Апостоловъ: то пріиди; вопросимъ природу, кого она исповѣдывала въ Распятомъ плотію. Солнце! скажи намъ, за чѣмъ ты потаило лучи свои при распятіи Господнемъ? Ужели отъ того, что на крестѣ висѣлъ обыкновенный человѣкъ? Но почему же съ тобою не случилось того же, когда умиралъ праведный Авель? Небо! зачѣмъ покрылось ты среди полудня мракомъ, когда прободено было ребро Господне? Если это былъ простой человѣкъ, то отъ чего же ты не сѣтовало такъ, когда побивали камнями Навуѳея? Земля! Почему сотряслась ты при кончинѣ Спасителя на крестѣ? Если это былъ не Богъ, то отъ чего не содрагалась ты, когда Пророкъ Исаія претираемъ былъ пилою отъ Манассіи? Храмъ! за чѣмъ разодралась завѣса въ тебѣ, когда Іисусъ Христосъ испустилъ духъ? Ужели отъ того, что на крестѣ умиралъ обыкновенный человѣкъ? Но отъ чего же не раздралась завѣса тогда, когда проливаема была въ тебѣ кровь праведнаго Захаріи.

Нѣтъ! – отвѣтствуетъ вся природа, мы оплакивали смерть не служебнаго и соработнаго намъ существа, но содрагались отъ вида жестокихъ терзаній нашего Господа. Это былъ Господь мой, – взываетъ небо, который преклонилъ меня и сошелъ (Псал. 17, 10). Это былъ Богъ распятый на крестѣ, при видѣ страданій Котораго, – взываетъ солнце, – я потаило отъ страха лучи свои, а земля содрогнулась, Это былъ Тотъ, служенію Котораго я былъ посвященъ, – взываетъ храмъ, – и не терпя страданій Котораго, я разодралъ отъ скорби ризу мою. – Слышится, наконецъ, вопль и самаго ада: Это былъ не простой человѣкъ – Сошедшій въ меня: ибо одному мнѣ извѣстно сколько я пострадалъ отъ Него: я думалъ захватить обыкновеннаго плѣнника, и – нашелъ Бога Всемогущаго!

Вопрошать ли еще Силы небесныя – хоры Ангеловъ и Архангеловъ, кто Сей страдавшій плотію и воскресшій? И они всѣ согласно исповѣдятъ съ Пророкомъ: Господь силъ, Той есть Царь славы (Псал. 23, 10)! Ему же да будетъ честь и слава во вѣки вѣковъ. Аминь.

Печатается по изданiю: Святаго Прокла архіепископа Константинопольскаго Слово на Святую Пасху. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». – 1840 г. – Часть II. – С. 56-61.