План:
1. Таинство Церкви
1.1.
Материя таинства
1.2.
Созидание Церкви
2. Таинственное преложение
3. «Брашно, пребывающее в живот
вечный»
3.1.
Вечеря бессмертия
3.2.
Малая Пасха
3.3.
Причастники Божеского естества
4. Литургия – совместное служение
4.1.
Таинство любви
4.2.
Символ и реальность
Если кратко сказать, о чём пишут святые
отцы, то получится, что они пишут о значении Евхаристии в жизни христианина и о
том, что Евхаристия – это Таинство Церкви.
В Новом Завете о трёх реалиях говорится как
о Теле Христовом: о теле, рождённом Марией и вознесённом одесную Отца; о
евхаристическом хлебе и о собрании верных. Это не случайный набор понятий:
через вкушение евхаристического хлеба люди становятся Церковью, чтобы
соучаствовать в победе Христа над смертью. Мы входим в храм просто людьми, а должны
стать Церковью – Телом Христовым, той материей, над которой совершается чудо
евхаристического преложения, являемся мы сами. Величайшее чудо не в том, что
хлеб и вино становятся Телом и Кровью, а в том, что люди становятся Христовыми,
потому что человеческие сердца Христос желает присоединить к Себе. В главной
молитве Литургии есть такие слова: «Господи, ниспосли Духа Твоего Святаго на ны
и на предлежащие Дары сия». «Я очищаю людей, - говорит свт. Григорий Богослов,
- которых приношу Тебе в дар» [5,стр.163]. «Священник совершает моление не о
том, чтобы огонь ниспал свыше и попалил предложение, но чтобы Благодать,
нисшедши на Жертву, воспламенила через неё души всех» [5,стр.163]– говорит о
литургии свт. Иоанн Златоуст. О том, что предметом преложения являются люди,
говорит и преп. Максим Исповедник: «Кто причащается таинству достойным образом,
тех оно преобразует сообразно самому себе» [5,стр.163]. Итак, материя Таинства
– люди. Во что же они прелагаются? При обычной трапезе плоды, вкушаемые людьми,
превращаются в человеческое тело. На евхаристической трапезе, наоборот, верные,
вкушая Тело Христово, сами преобразуются в Тело Христово – в Церковь. «Лучшие <...>
делаются Церковью»[3,стр.405].
Вот что почти ушло из сегодняшнего обиходного переживания
Литургии. Об этом свидетельствуется в евхаристической молитве из Дидахе: «Как
этот преломляемый хлеб, быв рассеян по холмам и будучи собран, сделался единым,
так да соберётся Церковь Твоя от концов земли в Царствие Твое» [5,стр.165].
И это созидание Церкви происходит через соединение нас в ней. По словам Феодора
Мопсуестийского, «священник просит о том, чтобы благодать Духа Святого снизошла
на всех здесь собравшихся, дабы соединённые в одно тело символом возрождения,
были бы заключены теперь в одно тело причастием Телу Господа
нашего"[5,стр.165]. В грехах мы отпадаем от Церкви. В Евхаристии мы
возвращаемся к церковному бытию. Это то событие, через которое Церковь
поддерживает своё бытие; то, что делает нас христианами, объединяя нас с
Церковью.
Но раз адресатом и
материей таинства являемся мы, то становится понятным одно святоотеческое
мнение, которое кажется противоположным тому, как воспринимают Литургию наши
современники. В перспективе обычного восприятия хода Литургии при начале
священнослужения мы имеем хлеб и вино, которые к его исходу должны преложиться
в Тело и Кровь Христа. Однако в перспективе вневременной всё выглядит ровно
наоборот: Тело Христа, даруемое людям, существует прежде начала Литургии, и оно
должно приобрести такую форму, чтобы людям было доступно его вкушение. «Древний
патерик» рассказывает о монахе, который не мог причащаться, ибо видел на
Литургии закалаемого отрока. «Когда приходили братия принимать, давалось им
тело, и <...> становилось оно хлебом в руках их... <...>поелику
никто не может вкушать мясо, посему учредил Господь хлебы для причастия. Итак,
с верою ли примешь то, что держишь в руке твоей? И я сказал: Верую, Господи. И
когда я сказал сие, тело, которое я держал в руке моей, стало хлебом»
[5,стр.169]. Или противоположный случай: некий старец считал, что дары суть
лишь образ Тела Христова.
Ему была открыта истина: он увидел в чаше младенца и когда
после этого исповедал: «Верую, Господи, что хлеб – Тело Твое», - «тотчас плоть,
которая была в его руке, сделалась хлебом, согласно славе Таинства... И сказали
старцы: Бог знает человеческую природу, что не может она есть сырую плоть, и
потому прелагает Тело Свое в хлеб, и Кровь Свою в вино для приемлющих сие с
верою» [5,стр.169]. Отсюда будет понятнее выражение св. Ипполита Римского о хлебе
и вине как антитипосе («вместообразном») Христа [1,стр.252]. Христианство
естественнее, чем кажется: тело обновляется пищей, многие тела в обновлении
объединяет совместная трапеза. Христос мог бы избрать любой способ для Своего
главного Таинства – Он избрал посвящение через трапезу, для которой использовал
хлеб и вино, за этими простыми продуктами скрывая Таинство – иначе, по словам
свт. Иоанна Златоуста, мы «не могли бы перенести огня этой жертвы» [5,стр.170].
В Причастии Бог дарит Себя нам так, чтобы мы были в состоянии принять Его, и
потому Причастие есть Таинство. Оно таинственно не потому, что оно секретно, а
потому, что непостижимо.
Что же именно
Господь даёт нам в Евхаристии? В Своей Божественной Личности Христос исцелил
воспринятую Им человеческую природу и её, уже исцелённую, подаёт нам в
Причастии, чтобы через исцеление природы исцелить личность каждого из нас. В
Евхаристии совершается исцеление от греха, который является причиной смерти. По
выражению св. Климента Александрийского, Христос позвал нас на «вечерю
бессмертия» [2,стр.267]. Причастие Тела и Крови Христовых – это лекарство от
тления, разлившегося по всей вселенной. Ириней Лионский, поясняя слова ап.
Павла «Мы члены тела Его, от плоти Его» (Ефес. 5, 30), говорит: «И эта плоть
питается от чаши Его, которая есть Кровь Его, и растёт от хлеба, который есть
Тело Его. Питаемые от Евхаристии тела наши, погребённые в земле и
разложившиеся в ней,
в своё время
восстанут, так как
«Слово Божие тленному даром даёт нетление» [5,стр.190]
(Против ересей. 11, 3). И он же говорит: «Наше же учение согласно с
Евхаристией, и Евхаристия, в свою очередь, подтверждает наше учение»
[5,стр.193](Против ересей. 4, 18, 4 – 6). Какое из христианских учений подтверждает
Евхаристия? Практика Евхаристии неразрывно связана с пасхальным догматом: «Ибо
как хлеб от земли, после призывания над ним имени Бога не есть уже обыкновенный
хлеб, но Евхаристия, состоящая из двух вещей, из земного и небесного; так и
тела наши, принимая Евхаристию, не суть уже тленные, имея надежду Воскресения»
[4,стр.65] (там же). Итак, сердца следует омывать Кровью Христовой ради Пасхи:
«Дай рабам Твоим, Сын Божий, в день воскресения услышать: «приидите и
наследуйте царство»... Как залог жизни, сокрыты в членах их Тело Твое и Кровь
Твоя» [5,стр.190](преп. Ефрем Сирин. Творения. Ч.4). Евхаристия – это
действительно залог жизни; во-первых потому, что это причастие не просто плоти
Христа, но причастие воскресшей плоти, причастие тому Телу, что уже преодолело
смерть. А во-вторых, причастие телесной природе Христа оказывается причастием к
огню Его Божества: «Из людей участвуют и становятся общниками божественного
естества те, которые принимают святое Тело Христово и пьют его Кровь. Ибо то и
другая соединены с Божеством по ипостаси, и в принимаемом ими Теле христовом
две природы неразрывно соединены по ипостаси»5 (преп. Иоанн
Дамаскин. Третье защитительное слово об иконах).
Главное христианское
таинство не случайно называется Литургией - совместным служением - общим делом
(не только Божеским и не только человеческим). Действия Бога и человека должны
встретиться. Литургия – «общее дело» – и есть место встречи. От нас требуется
принести в жертву Богу то, что не принадлежит Ему – наши сердца, которые мы
просим освятить. Бог отдал нам сотворённую Им нашу жизнь, сделав нас
самодержцами самих себя. И этот дар надо вернуть Творцу – чтобы он не был
украден
1 Цит. по: диакон А. Кураев. Протестантам о Православии. –
М., 1997, с. 190.
2 Там же, с.193.
3 Цит. по: диакон А. Кураев. Наследие Христа. – М., 1997, сс.
65 –66.
4 Цит. по: диакон А. Кураев. Протестантам о Православии. –
М., 1997, с.190.
5 Там же, с.192.
смертью. Мы можем и должны подарить Богу самих себя, выразив
это хотя бы в дарении части своего времени: «Из 168 часов в неделю один лишь
единственный час отделил Себе Бог;
неужели ты и тот потратишь на дела житейские?»1 (свт. Иоанн
Златоуст. Беседы о покаянии, 9). Свободно подарить свою свободу можно только
любимому, и Литургия – это обмен любовью: «Таинство любви делает нас из людей
богами... Любовь вместо веры в Его бытие дарует собою вкушение Его в настоящем»2
(преп. Максим Исповедник. Послание к Иоанну Кубикуларию о любви). О том же
говорит и свт. Григорий Нисский в своём толковании на Песнь Песней: когда на
Литургии происходит истинная встреча человеческой души (Невесты) и Христа
(Жениха) – «начинается взаимное перехождение одного в другое, и Бог бывает в
душе, и душа также переселяется в Бога. Невеста достигла, кажется, самого верха
в надежде благ, ибо что выше сего – пребывать в самом Любимом и в себя
восприять Любимого?»3.
Литургия символична.
Слова «символ» и «воспоминание» в православной традиции понимается более
онтологично, чем во внецерковном лексиконе. Символ есть встреча с тем, к чему
стремится ум. Литургия идёт от аллегорий в своей первой части к онтологическому
символу во второй. В литургии оглашенных спасение изображается, в литургии
верных – осуществляется. Мы приносим Богу символ Завета – вино и хлеб. А взамен
получаем Реальность. Осуществляется переход от знака к истине. И «воспоминание»
о моменте проявления Истины означает не просто мысль издалека, но возвращение
«во время оно». Как поясняет свт. Филарет Московский, «в словах: сие есть Тело
Мое, за вы ломимое, сказанных на все времена, дондеже приидет Господь,
заключается мысль о всегдашнем продолжении и возобновлении одной и той же
жертвы, так как и Тело Христово есть только одно»4. Есть лишь одна
Жертва – принесённая Христом. И мы можем принять участие в той самой Вечере, на
которой Христос подал Чашу «всем», а не только апостолам.
1 Цит. по: диакон А. Кураев. Протестантам о Православии. –
М., 1997, с 188.
2 Там же.
3 Цит. по: диакон А. Кураев. Наследие Христа. – М., 1997, с.
41.
4 Цит. по: диакон А. Кураев. Протестантам о Православии. –
М., 1997, с. 178.
Библиография:
1.
Св. Ипполит Римский.
Апостольское предание. // Отцы и учители Церкви III
века. Антология. Т. 2. – М., 1996.
2.
Св. Климент
Александрийский. Строматы. // Отцы и учители Церкви III века.
Антология. Т. 1. – М., 1996.
3.
Св. Мефодий
Олимпийский. Пир десяти дев, или о девстве. // Отцы и учители Церкви III
века. Антология. Т. 2. – М., 1996.
4.
Диакон Андрей Кураев:
Наследие Христа. – М., 1997.
5.
Диакон Андрей Кураев:
Протестантам о Православии. – М., 1997.