СВЯТИТЕЛЬ ИГНАТИЙ (БРЯНЧАНИНОВ)

Письма к мирянам

Письмо № 191

О уединении. - Вечность

Мне?!! Ничего не нужно! - Что нужно мне, что нужно для убогой души моей, того и просил: просил об увольнении меня в уединение.
     И дам Вам маленький отчет о уединении. Это - тихая, мирная смерть прежде смерти, которая - неприменный удел каждаго человека, которая для грешников, для рабов мира - люта. В уединении сглаживаются постепенно с ума человеческаго впечатления, начертанныя на нем предметами мира - и ум постепенно теряет свое общение с миром. Он глядит на мир как бы из страны загробной, как бы с того света. Чтоб пояснить себе это - подумайте о Китае, - потом взгляните на себя, посмотрите - какия отношения ума и сердца Вашего к этой стране. Вы увидите в душе Вашей только понятия темныя, от одного сказания, - понятия, чуждыя жизни, которую им дает взор на предметы, общение с ними, близкое сочувствие ко всему. Вы увидите, что сердце Ваше к этой стране - так-же мертво, как бы к стране вовсе несуществующей или существующей только в баснях. Таким кажется мир для отшельника, для жителя пустыни дальней и глубокой. Все живущие в мире представляются ему не как постоянные жители, а только как путешественники. И точно! живем: путешествуем. Одни идут скромно пешком, другие скачут на конях, иные несутся на быстрых колесницах; конец - один для всех... Но так мало житель уединения смотрит и этими взорами на мир, как мало житель Петербурга думает, заботится о Китае. Больше, существенно, единственно занимает его тот мир, куда он переселится: этот мир - вечность. Отворились широко врата его пред изумленными взорами души, и взоры души жадно устремились в эти безпредельныя пространства, тонут в них, заглядываются на вновь открывшееся, доселе незнакомое, вполне неизвестное доселе зрелище, приковались к нему, не могут оторваться... Вечность!... Туда утекли все предшествовавшия нам времена; в этой пропасти скрылись все миллионы людей, сменявшиеся поочередно на лице земли; пред нею, пред ея взорами родился мир, размножилось человечество, образовались племена, народы, царства; пред ея взорами уже многая цветущия царства обратились в пустыни, многие покрылись ею; пред ея взорами пустыни безлюдныя, леса дремучие, болота непроходимыя соделались цветущими жилищами человеческаго общества, многочисленнаго, образованнаго, шумнаго... На все это смотрела, смотрит равнодушно с холодной суровостью - вечность. Ничто ее не насыщает и ничто не насытит. Все в ней должно исчезнуть: все - ея жертва; на все глядит она, как жаркое вешнее солнце на хрупкий, слабый вешний снег... А на вечность смотрит, засматривается в безмолвии, в тишине своего уединения, отшельник. Наставленный этим зрелищем он признает, называет все временное, как учит называть его Св. Писание, суетою; он убеждается, что назначение человека - не для земли, а для Неба. И Небо открыло нам, в Евангелии, каковы должны быть небожители. С этим законом Бога Вышняго справляется ежечасно Его истинный служитель; - справляется не уклонились-ли ум и сердце куда в сторону, не исполняют-ли какую другую волю, волю мрачную, волю злобную, волю тленную... При такой жизни Небо нисходит на землю, а вместе с ним нисходит в эту юдоль тьмы, скорбей и плача - утешение, блаженство Небесныя.