Свт. Николай Японский.

<...> С 7-ми часов назначена была проповедь для язычников... слушателей собралось полный церковный дом и коридор, много стояло и вне; слушали очень внимательно, только мальчишки снаружи мешали криком; продолжалась 1 час и 20 мин. <...> Когда язычники разошлись, сказано еще было, но только к христианам и готовящимся к христианству, о необходимости Христьянской веры для блага Японского государства, что Японский народ, несомненно, скоро может сделаться богатым, но если в то же время не примет христианства... то от роскоши и упадка нравов скоро погибнет...

Утром о. Петр Сасагава отправился в Накамацу. Я побыл у всех христиан, в 8-ми домах. Почти ни одного домовладельца, - все - на квартирах, и за исключением И. Аракава, дантиста, и одного разводителя шелковичного червя все беднота. Словом, церковь и нравственно и физически самая слабая, несмотря на то, что одна из старых церквей. <...> Итак, почти все церкви, существующие в Японии, осмотрел. Остальные досмотрю после Собора.

Япония - золотая середина. Трудно японцу воспарить вверх, пробив толстую кору самомнения. Послушав иностранных учителей и инструкторов по разным частям, атеистов, что-де вера отошла, а коли держать что по этой части, так свое, они возобновили синтоизм, хранимый теперь Двором во всей его точности; послушав некоторых недоверов-иностранцев, что буддизм выше христианства, и посмотрев, хоть с усмешкой, как сии иностранцы (Олкот* и т. п.) кланяются порогам буддизма, они вообразили, что христианство им совсем не нужно, неприлично. И ныне плавают в водах самодовольства, особенно мелководных, благодаря победам над китайцами (три победы одержали), и нет границ их самохвальству! Интересную коллекцию можно составить из... статей ныне, доказывающих как дважды два, что японцы - первый народ в мире по нравственности. <...> Нахлобучили, вероятно, не на малое время на себя шапку европейского и американского учителя по предмету атеизма и вражды к христианству. Тоже - золотая середина! Она еще большее препятствие к истинному просвещению в высоком значении, чем в низменном! Что может быть хуже, прелестнее и вреднее гордости! А она - синоним пошлого самодовольства.

Католики дают цену добрым делам пред Богом. Но разве добрые дела как некое сокровище человек понесет на плечах за гроб? Нет, он не понесет ничего, кроме собственной души. Наги все предстанем пред Господом. Что это значит? А вот что. Я трудился в Японии, хоть и плохо, все же трудился, 35 лет; умри сегодня - что будет явлено завтра на Суде Божием? Явлено будет, нажил ли я смирение или гордость; если последнее, ...то Япония, значит, не только не послужила мне самому во спасение, но, напротив, погубила меня. Иуда был апостол и спас, вероятно, многих, но это послужило ему к тягчайшему осуждению, когда он предстал пред Судом Божиим своею нагою душою, такою, как она значится в Евангелии...

Прочитал в газетах, что меня причислили к ордену Владимира 2 ст. Гораздо приятнее было бы прочесть, что мы уже выросли до того, что нам все эти цацки не нужны. 35 лет тому назад, когда я ехал в Японию, в одном месте в Сибири... мне мелькнула мысль: хорошо бы навешивать человеку кресты, когда он кончает воспитание и вступает в жизнь, и потом, по мере исполнения человеком своей службы, снимать с него кресты, - так чтобы он ложился в могилу с чистой грудью, знаком, что исполнил возлагавшиеся на него надежды, насколько Бог помог ему. Это было бы по крайней мере разумно...

• О чем вы хотите побеседовать?
• Смущает меня нынешнее состояние христианства в Японии -это множество разделений и сект.
• У нас, слава Богу, их нет. А у вас, протестантов, секты - самая натуральная вещь, и странно было бы, если бы их не было. Вы понимаете Слово Божие так, другой иначе, третий, четвертый - еще иначе и т. д. Все вы видите в Слове Божием уже не Господа Бога, а ваше собственное разумение, и все тем более стоите за свое... свое роднее. Вот вам и секты. У нас не так. Кроме Свящ. Писания мы имеем еще Свящ. Предание, т.е. живой глас Церкви от времен Апостольских доныне и во все века... Если мы чего не понимаем в Писании, мы спрашиваем у Церкви, как это должно понимать, то есть, как это понимают ученики апостолов, ученики учеников их и т. д. <...>Это и делает нас свободными от заблуждений по слову Спасителя -"истина свободит вы." Вы же, напротив, в оковах самомнений или сомнений, недоумений, исканий... несчастное состояние! .....

Есть в Накацу Ной и Любовь Маябаяси, люди бедные, живущие дневным трудом; родился у них ребенок, но скоро помер, ибо у Любови испортилось молоко и на груди появились нарывы; расхворалась и вся она, так что отнялись у нее ноги; лечили ее, но безуспешно; врачи признали, что какой-то неизлечимый ревматизм лишил ее ног. Долго лежала она, крайне обременяя мужа, который без устали должен был работать, чтобы прокормить ее, больного отца и себя. К прошедшему празднику Воздвижения Креста Господня прибыл в Накацу о. Петр Кавано. Христиане по обычаю собрались на исповедь. Принес на спине и Ной свою жену Любовь в церковный дом, чтобы исповедаться. Но в этот вечер, накануне Праздника, о. Петр не мог всех поисповедать и оставшимся сказал, чтобы завтра утром собрались; в том же числе была и Любовь. Ной опять понес ее на спине домой; а на Воздвиженье - рано утром принес обратно в Церковный дом. Отец Петр исповедал ее и вместе с другими приобщил; после чего Ной понес ее домой и уложил в постель.

<...> Лелею я мысль, лишь только появится у нас хоть мало-мальски сносный педагог, ...расширить Семинарию, открыв ее для язычников. При этом, конечно, Семинария ни на йоту не должна утратить своего специально-церковного назначения. Для язычников было бы только объявлено, что желающие воспитать своих детей нравственно-религиозными могут определять их - на полном своем содержании - в Семинарию; здесь дети язычников первее всего непременно должны сделаться христианами; затем, по окончании курса, они свободны идти на свои пути, причем желающие продолжить образование в высших заведениях всюду будут приняты (если только хорошо учились в Семинарии), ибо образование семинарское вполне равняется - если не выше - высшему гимназическому. Мечтаю я все, что найдутся родители-язычники, которые с радостью воспользуются нашими услугами. Но так ли? Несомненно одно: в Семинарию станут принимать детей испорченных, воришек, завзятых лентяев и сорванцов и т. п., вроде бывшего Василия Катаока, сына нынешнего камергера Катаока.

Несомненно то, что если не все, то некоторые из них исправятся у нас, как исправлен был Катаока (к сожалению, ныне умерший...). Но испорченные, даже и те, которые исправятся, успеют привить свои болячки немалому числу здоровых детей, - так что в этом отношении - плюс за минус - в результате нуль. А здоровых нравственно детей язычники будут ли отдавать в нашу Семинарию? Сомнительно... А у нас хоть и японец (педагог) будет начальником школы и японцы учителя, но школа - определенно и неуклонно конфессиональная - духовное заведение для воспитания служащих Церкви; ни малейшей уступки никакому веянию мирскому, ни малейшей подделки... Значит руководство будет отнюдь не японское, а общеправославное. Поймут ли это японцы? Да кто же из язычников в состоянии понять это? Итак, не праздная ли и грозящая только неудачами моя мечта о расширении Семинарии? Передумать, вновь все обдумать и не дай Бог ошибиться! Не поздно еще. Никто почти и не знает о моих мечтах (продолжение на следующей странице).

16 Февр. 1896. Воскресенье. Заговенье перед Великим Постом.

Пред Вечерей был офицер с "Амура," князь Святополк-Мирский, любит говорить; о положении Церкви в государстве ничего не знает; с католических книжек утверждает, что у нас церковь не православная, а русская, в смысле государственного учреждения, правит ею обер-прокурор, царь в ней самовластен и т. п. Ах, как у нас светский мир вообще невежественен в религии! И посланник, и секретари, и... путешественники, все-все порют дичь о своей вере и своей церкви, хотя назвать их безрелигиозными нельзя, никак нельзя, - но религиозных знаний, кроме ходячих или, так сказать, висящих в воздухе, - ни на грош; а кто же не знает, что наш светский воздух заражен миазмами инославия. <...> После Вечерни и Повечерия было прощание; я сказал несколько слов и потом, попросив у всех прощения, поклонился до земли; потом священнослужащие простились со всеми и взаимно...

Отец Сергий Страгородский, из Афин, пишет: предлагает себя сюда вместе с каким-то о. Андроником, кончившим в прошедшем году курс в Московской Академии и ныне состоящим инспектором в Кутаиси, и "скорбящим, так как попал к дикому ректору." Последнее, т.е. "скорбь" и "дикий," не рекомендательно: терпения и благодушия не обещают, а без них сюда нельзя.

Моисей Минаро пишет о христианах курильцах на острове Сикотане, где он с ними провел зиму, - хвалит их глубокое благочестие (недаром принадлежали к пастве приснопамятного святителя Иннокентия) и трогательные христианские обычаи, например, за неимением священника для исповеди по местам, - они друг другу исповедуют свои прегрешения и получают временные наставления, особенно это делают младшие пред старшими. Пасху ныне праздновали особенно торжественно, т. к. катехизатор Моисей был с ними. К письму Моисея приложено писанное по-русски письмо Якова Сторожева; но из него ничего нельзя понять, кроме того, что их всех христиан на Сикотане - ныне 58 душ и что желают они, чтобы Моисей опять был прислан к ним.

Непрестанно занимает мысль о том, что при Св. Синоде должен быть миссионерский комитет: 1. для зарождения и воспитания миссионерской "мысли" (не говоря о "стремлении" - того нужно еще сто лет ждать) в духовно-учебных заведениях; 2. для зарождения и развития заграничных миссий. Сколько уже перебывало здесь миссионеров - "quasi"! Но от о. Григория до о. Сергия был ли хоть один миссионер настоящий? Ни единого. Оттого все и уехали. Почему это? Очевидно, потому, что в духовно-учебных заведениях в России и мысли нет о миссионерстве! Шедше, научите вся языки - как будто и в Евангелии нет. Хотя слышат это все и знают наизусть. - И нет у нас иностранных миссий! В Китае, Индии, Корее, здесь - моря и океаны язычества - все лежит во мраке и сени смертной, - но нам что же? Мы - собака на сене! Не моги-де коснуться Православия - "свято оно"! - Но почему же вы не являете его миру? - Ответит на сей вопрос Св. Синод?

<...> Если позволяется и миссионеру иногда уставать, то сегодня я могу сказать, что устал. <...> Что страшнее смерча? А отчего он? От встречи двух ветров. Итак, если дует ветер злобы, подлости, глупости, то не возмущаться и не воздымать навстречу ветер гнева; тогда дрянной ветер разрушится сам собою в ничто; а иначе - ломка и гибель, а после угрызения и терзания. Сохрани меня, Господи, от гнева и дай спокойствие капитана, плывущего по неспокойному морю!

• Знаю, и памфлет о сем читал, но подвинулись ли мы на один шаг друг ко другу с тех пор, как стали объясняться во взаимной любви? Нет! Отчего? Оттого, что совершенно косны в другом отношении. Вера Христова не любовь только, но и истина, - и даже прежде истина, потом любовь. Вы старались ли уяснить себе это? Мы вас знаем, -вы знаете ли нас? Знаете, что у нас Христова Истина хранится так как она дана Христом, так что вы каждый наш догмат можете по векам довести до уст апостольских; заветы, что изрекли уста апостольские... не до точности ли сохранились у нас? Доказательства, что именно у нас живая и действенная Христова Истина, у вас перед глазами, вы найдете их в Книжке протоколов статистики нашей Церкви. Подумайте, кто творит успех нашей Церкви? У вас под рукой сколько миссионеров?
• 12 священников, много миссионеров...

• Какие препятствия к распространению Христианства в Японии?
• Со стороны японских старых религий больших препятствий нет. Буддизм - мертвец, которого еще не успели похоронить, но это в наступающем столетии сделают; бороться с ним так же не пристало, как бороться с трупом; держатся его кое-где и довольно крепко - неве-жественная полоса народа, который по мере образования поймет, что буддизм в религиозном отношении - сущая пустота, ибо без Бога какая же религия! Больше препятствий со стороны конфуционизма, но тоже не в религиозном отношении, а в нравственном: он слишком надмевает своих приверженцев; конфуционист почти всегда порядочен, не имеет кажущихся пороков... и вследствие всего этого совершенно самодоволен: на все другие учения смотрит свысока и недоступен для влияния их; проникнуть христианству в душу конфуциониста также трудно, как воде в твердый камень. Синтоизм совсем не религия, а глава древней Японской истории; предписывает уважение к предкам, что совсем не противно христианству. <...> Самое большое препятствие -косность и индифферентизм достаточных классов, им слишком хорошо на земле, чтобы думать о небе. В это состояние косности они пришли постепенно, перерывая свои старые религии, состоящие из человеческих измышлений, а ныне еще больше усыпляет их проповедь иностранных безверов, которых они видят и у себя в лице разных наемных профессоров, и за границей, во время своих путешествий. Потому-то и христианство принимают здесь исключительно люди, душа которых глубже затронута и всколыхнута - трудами, скорбями и разными невзгодами мира сего. Кто у нас христиане? Наполовину люди интеллигентные, дворяне, но какие? Обедневшие от последних переворотов и трудом добывающие себе насущное пропитание, наполовину - еще более трудящийся народ - фермеры, ремесленники, небогатые купцы.
• Что, по-вашему, в настоящее время самое необходимое для Японии?
• Конечно, христианство, - даже и в политическом отношении, - для прочного существования Японской Империи. Ныне Япония лихорадочно бросилась в утилитаризм: нет сомнений, скоро она обогатится чрез торговлю, скоро сделается могучею чрез развитие флота и армии, но при этом, если не будет сдерживающей, все регулирующей и на добро направляющей внутренней силы, - и богатство, и военная сила к ее же гибели послужат. Когда падали государства как Финикия, Карфаген, Греция, Рим и т. п.? Когда наружно взошли на верх богатства и могущества, а внутри растлели от роскоши и вечных пороков. Итак, нужна и японскому народу узда против увеличения пороков с увеличением богатства и силы, и этою уздой ничто не может быть, кроме христианской веры.
• Что японцам больше всего нравится в христианской проповеди?

• Не думаю, что католичество прочно водворилось здесь. Ему нужно некоторое отсутствие света, чтобы беспрепятственно развиваться, а здесь не то: японцы слишком понятливы, чтобы принимать без размышления, что им говорят, а такие положения, как Папа непогрешим, Богородица не имела первородного греха и т. п., слишком шатки, чтобы выдержать испытание. Кроме того, японцы слишком патриотичны, чтобы признать над собою, кроме своего императора, еще другого, даже высшего, чем их собственный.
• Как вы объясните успехи вашей Миссии, столь заметно превосходящие успехи всех других? У вас два миссионера, у протестантов 600!..
• Дело не в людях, а в учении. Если японец, прежде чем принять христианство, основательно изучает его и сравнивает: в Католической миссии узнает католичество, в протестантской - протестантство, у нас наше учение, то он, сколько я знаю, всегда принимает Православие. <...> Что же это? Да то, что в Православии Христово учение хранится чистым и целым; мы ничего не прибавили к нему, как католики, ничего не убавили, как протестанты. Это отчего? Я вам сейчас объясню. Протестанты принимают одно письменное Слово Божие. Но скажите, почему вы называете Библию Словом Божиим?
• Во-первых, на основании исторических свидетельств, во-вторых, внутренним признанием, в-третьих, по ее действию на душу.
• Но история недостаточна, например, послание к Евреям приписано Ап. Павлу, а история возражает против этого и т. д. Другие две причины сливаются в одну, и обе ослабевают тем, что тут всякий смотрит чрез свои очки (по-вашему, Слово Божие - подобие Текста ипр.). Значит, все Священное Писание у вас висит на воздухе, и всякий может повергнуть его на землю, - нет для него прочного основания. Но пусть оно принято, как Слово Божие, как вы понимаете это? Как кому угодно! Этим пониманием опять не ниспровергаете ли его с пьедестала в массу человеческих непрочных и неясных измышлений? Оттого и дробление. Ко мне иногда приходят протестанты, просят объяснить какое-либо место Священного Писания. "Да у вас же есть свои учителя-миссионеры - их спросите," - говорю я им. Что они отвечают? - Мы у них спрашивали - говорят: понимай, как знаешь; но мне нужно знать подлинную Мысль Божию, а не мое личное мнение. <...> У нас не так, все светло и надежно, ясно и прочно - потому что мы кроме Священного Писания принимаем еще Священное Предание, а Священное Предание - это живой, непрерывающийся голос... нашей Церкви со времен Христа и Его Апостолов доныне, который будет до скончания мира. На нем-то утверждается все в целом Священное Писание, оно же помогает нам безошибочно уразумевать смысл Священного Писания - ибо, если дитя не поймет чего в истине Отца, то самое надежное для него обратиться за пояснениями к Матери; Матерь же наша - Церковь, в которой невидимо обитает по своему обетованию сам Христос, и т. д. <...>

7 Марта 1897. Воскресенье. Заговенье пред Великим Постом.

<...> Был потом в Посольстве, по приглашению Анны Эрастовны "проводить масленицу." За столом блины общие, потом раздельные: мне постные, всем мясные. Что за нелепость? И это, впрочем, везде и всегда, так что и странностью никому не кажется. Ужели у нас общество совсем уничтожило посты? Впрочем, не совсем; сегодня же кто-то спрашивает за столом Анну Эрастовну: "Вы будете постную неделю есть постное?" "Да, -отвечает она и, обращаясь ко мне: - Алексей Николаевич (муж) любит постное." Утешила! Поэтому только и постное, а о настоящем посте, значит, и мысли нет! Ужели общество никогда не вернется к соблюдению Церковных уставов? Но тогда плохо - не Церкви, а обществу, которое все больше и больше будет уклоняться от Церкви куда? В ад! <...>

12 Марта 1897. Пятница 1-й недели Великого Поста.

Отец Игнатий Мукояма пишет: Лука Касида, молодой врач... болен; тамошние ревнители буддизма, вместе с бонзами, пристали к нему, требуя возвращения в буддизм, собрали сумму денег для помощи ему и лаской и угрозами успели смутить бедного Луку, тем более, что он крещен был в детстве, потом учился в школах, чтобы сделаться врачом, и вероучение недостаточно знает. Дал согласие Лука бросить христианство; враги Христовой веры торжествовали: оповестили это всему селению, семейству же Луки строго заказали не иметь больше никакого отношения к катехизатору. Но мать и сестры Луки сильно скорбели от всего этого переполоха и не переставали сноситься в ночных свиданиях с катехизатором Василием Хираи, который ободрял их быть твердыми в вере. По их молитвам все наветы врагов обратились в ничто. Лука, дав обещание отречься от Христа, стал невыносимо этим мучиться - просил молиться за него, спрашивал, отпустит ли Господь ему этот грех, и... в надежде на отпущение послал к о. Игнатию, просить его приехать, чтоб исповедать его. О. Игнатий, прибывши, отпустил ему грех его слабости и приобщил его Св. Тайн.

<...> Я сказал причастникам поучение, во время Причастна, - потом ушел домой - писать отчеты (собственно говоря, чтобы не видеть причащающихся сиятельных кандидатов, воспитанников русских Академий; учителей Семинарии, которых на службах во время недели я не видел, но которые тем не менее явились сегодня причащаться). Что с ними делать? Не знаю. Учить их - я учил, усовещивать - усовещивал, - что дальше? Запретить - не могу - не знаю их душевного состояния; притом же я и сам - довольно плохой молитвенник; на словах же и даже на бумаге они - самый завзятый православный народ: такие проповеди пишут и произносят о Посте и истинном покаянии... что любо слушать!

В 9 часов утра начался выпускной акт в Женской школе. Всех ныне учениц 87, выпускных было 7. <...> Сущность моей речи: "Вас мало, - не смущайтесь, - скоро будет много. Народ - живой организм, - и дышит как и отдельный человек ... Я здесь менее 40 лет, но 4 раза явственно видел вдыхание и выдыхание: сначала открытие Японии, потом стремление прогнать иностранцев, затем явное подражание всему иностранному, ныне: "Христианство не нужно - у нас своя религия, и мы особый народ, христианство-де вредно для Японии..." Но правда ли? В этих стенах в 25 лет слышали мы хоть слово непочтительное... неполезное для Японии? Нет! Напротив, не будет ли вредно учение, что Император - Бог; учение это трудно обосновать - шатко оно. Иное дело, если сказать: "Бог велит: царя чтите, за царя молитесь - несть власть, аще не от Бога"; этого никто не может поколебать, ибо это слова Всемогущего... Или: учение, что японцы не братья других народов, а что-то особенное... не опасно ли для японцев? Все подобное ложно и потому скоро рухнет, и хлынет после отлива прилив..."

<...> Сегодня день памяти Св. Архимандрита Авраамия Смоленского Чудотворца, в монастыре которого в Смоленске помещалась семинария (в которой и я грешный учился). Да будет покровителем, заступником и молитвенником Св. Авраамий и токийской Семинарии, и да изведет из нее многих делателей на ниву Христову в сей стране!

<...> Из церкви зашел ко мне Иоанн Оопуки, христианин из Такасимадзу, бывший когда-то причетник и катехизатор, но по болезни головы оставивший службу. <...> Говорил он, что собираются христиане Такасимадзу просить для себя священника... и что наметили будто бы Андрея Сасагава для сего сана. Он ныне врач.

- Можно ли совместить в одном лице эти две должности - священника и лекаря? - спрашивает Ооцуки. - Если считать эти должности равно обязательными, то никак нет. К кому пошел бы священник и лекарь, если бы к нему пришли разом просить - один окрестить младенца, другой помочь больному? Что стал бы делать священник и лекарь, если бы он пришел в храм совершать литургию и тут же за ним пришли звать его к больному...? Хорошо священнику знать и медицину; и он, будучи врачем душевным, может тогда быть и телесным, но это в исключительных случаях, где нет врача, или где трудно добыть его, или при внезапных несчастных случаях и все это - после

<...> В 5 часов вечера были у острова Сикотан, в заливе, где поселение наших христиан-курильцев. Прежде всего бросается в глаза здание церкви, небольшой, но имеющей вид настоящего церковного здания. По берегу видны были люди, бегущие к стоявшей вдали от деревни шаланде. Заходящее солнце обливало мягким светом мирную картину деревеньки, видимо бедной. Долго мы ждали, пока подойдет шаланда, гребцами в которой оказались молодые женщины с несколькими мужчинами. На наши вопросы все назвали себя христианскими именами, весьма чисто произнесенными, но никто не мог говорить по-русски: знали, наверное, только по несколько слов. Быстро свезли нас на берег, где мы прежде всего пошли в церковь и нашли ее очень чистенькою; пол деревянный, без циновок, чисто вымытый; алтарь на возвышении и задергивается занавеской, икон достаточно, священническое облачение есть, на престоле славянское Евангелие; все - присланное из Миссии. <...> Пока светло, пошли посмотреть дома христиан. Всех - двенадцать посетили; один был заперт на замок за отсутствием жителей, еще две семьи живут совместно с другими. <...> Половина домов дощатые, другая половина из соломы и тростника. У всех очаги в передней комнате, кровать во второй, спальные принадлежности плохие и грязные. Дома вообще изобличают убогое бедное существование. <...> У старухи Степаниды - вдовы, трудолюбивой и искусной огородницы - по обе стороны дома отличный огород картофеля. На лугу, за домами, паслись 10 коров. В домах везде мы нашли иконы, но закопченные, нужно прислать им новые, на досках.

Когда стало темнеть, мы все собрались в церкви. Виссарион стал звонить в небольшой колокол, привешенный над входом, и звонил, пока приготовлено было все к началу богослужения. <...> После Вечери я в епитрахили и малом омофоре сказал небольшое поучение и оделил все дома иконками... На отсутствовавших также даны были, а их оказалось 17 человек, отлучившихся на рыбные ловли. <...> Кончивши все в церкви, мы пошли в дом Якова Сторожева, где были два тюка с вышеперечисленными подарками, и передали их... сказав раздать беспристрастно, что они и сделают, ибо живут весьма дружно, и всякий делится всем со всеми, точно первобытные христиане. Тут же мы с о. Сергием получили от многих подарки - их изделия - разных форм коробки, сплетенные весьма крепко и искусно из соломы; дали им окончательное благословение и простились с ними. <...> Они проводили нас до шаланды, в весла которой сели, по-прежнему, девицы и молодые люди, первые в своих платьях, в которых были в церкви, не успев переодеть их. С напевом - сначала альтами, потом дискантами, мелодично грустным и с видимым одушевлением и усердием, они скоро доставили нас на пароход и здесь еще раз простились и приняли благословенье. Грустно мы расстались с ними. Добрый отросток это знаменитой церкви Иннокентия, славного нашего миссионера. Куда нашим христианам равняться с ними! С коих пор они разлучены с наставниками и со всем христианским миром, и до сих пор какие превосходные христиане! Ни воровства между ними, ни лжи, ни обманов, ни вражды, а правда, честность, любовь, смирение и прочие христианские добродетели. Бедно и невзрачно одеты в доме и на своих делах, а в церковь все идут чисто и в лучшие свои платья одетыми, и идут все до единого, и стар и млад, так что в домах никого не остается во всей деревне. Быть может, им дозволят переселиться на прежнем их месте, на Парамушире, тогда, Бог даст, они сохранятся от вымирания; ...если останутся, вероятно, не долго будет существовать их деревня, уже больше половины по переходу сюда умерло, от недостатка той пищи, которую они имели на Парамушире.

Учитель гимнастики Курата Павел приходил принять благословение; на днях крестился в церкви Коодзимауи, наставленный в учении катехизатором Николаем... говорит, что чувствует себя вполне счастливым, и это видно по его лицу и всем его речам. Это радостное, просветленное состояние духа - обычное явление у всех новых христиан по принятии крещения; не явное ли это чудо благодати Божией? Не то же ли, что у нашего Св. Кн. ...Владимира: "теперь-то я увидел Бога истинного"? Жаль, что потом часто это праздничное состояние души скоро проходит.

<...> О. Архимандрит Сергий принес для прочтения письмо Епископа Антония (Храповицкого), ректора Казанской Духовной Академии, в котором изложено завещание ему недавно умершего епископа Михаила (Грибановского). Главная мысль в завещании: "установить церковь на канонических началах." Но теперь Церковь разве сдвинута с них? Если да, то как остается православною? Нет, твердо стоит она, непобедима даже и для "адских врат." - Разумеют эти... мечтатели и пессимисты, вероятно, возврат к патриаршеству. Но это невозможно и не нужно. Будто патриаршество - канонизм? Но его не было при Апостолах и в первые века. Явилось оно как необходимое, но не как непременное, - иначе не позволили бы Восточные Патриархи учреждения у нас Св. Синода. И Синод был, действительно, своевременно учрежден. Одного лица было недостаточно для управления всею Церковью. Не сошлются ли на Папу? Но там не Папа управляет, а целая система; попробовал бы Папа не подчиниться этой системе, он бы тотчас и в Папах не оказался. У нас при царе Алексее и Николае разве система была? И Никон разве хорош был? В отношении к царю он, наверное, и может быть оправдан, хоть с натяжками, в отношении же к Церкви никак. И разве желательно повторение подобного самодурства, соединенного с расстройством Церкви? Потому Петр был мудр, позаботившись об уничтожении единоначалия в общем управлении всей Церкви. - Но ныне пришло время продолжить преобразования в церковном управлении, нисколько не нарушая канонов. Как? Господь знает как! Но нынешнего Синода недостаточно для доброго управления Церкви - это очевидно. Истинная христианская Церковь должна радеть о просвещении язычников христианством, но кто же в Синоде озабочен этим? Никто, и идет это дело плохо. Православная Церковь должна простереть руку к тянущимся к ней старокатоликам и лучшей части протестантства, но кто же хочет этого? Церковь должна усилить учительство в виду удушающего невежества и суеверия народа - но Духовной Учебной Комиссии разве достаточно для этого? Итак, что же делать? По-моему, собрать собор всех православных Российских епископов и определить на нем:

12 членов Синода должны быть разделены по крайней мере на четыре части: (1) Три человека для ведения текущих дел Русской Церкви. (2) Три - для ведения миссионерства внутреннего - среди раскольников, инославных, буддистов и магометан в пределах России. (3) Три для управления миссионерства заграничного - среди католиков, старокатоликов и протестантов в Европе и Америке и язычников в Азии и проч. (4) Три для ведения просветительной части среди православных (того, чем теперь заведует Духовное Учебное Управление). Должны быть четыре присутственных места и канцелярии, с нужным только числом чиновников. <...> Хотя бы в этом роде. Против канонов - ничего, а улучшение было бы значительное.

<...> Профессор Кёбер принес бывшие у него в чтении православные книги и возвестил, что совсем решился перейти в католичество. Психологический феномен - замечательный. Говорит и повторяет, что не имеет ровно ничего против православия, не может опровергнуть ни одного возражения против нелепостей католичества, и при всем том идет туда; говорит "тянет его туда."

<...> Был протестантский катехизатор из Кагосима. <...> - У Спасителя одни уста и одна истина, у протестантов почти столько же истин, сколько уст. Где же истина Христова? Вы скажете: "В Новом Завете." Но разве истолкований на него у вас не столько же, сколько сект, - где же истинный смысл Слова Божия? <...> Протестанты не закрывают ли глаза на многое очень важное в Новом Завете, как будто бы этого не было там, например, Иоанн. 20, 22-23 - у нас на этом зиждется таинство покаяния, - у вас что? (Иак. 5:14-15) - основание таинства елеопомазания, - для вас же имеет ли какой-то смысл это место? И так далее.

<...> Получен ящик с церковными вещами от о. Иоанна Кронштадтского: Св. Евангелие, 3 напрестольных креста, дароносица, лампадка, 2 священнических полных облачения, 6 приборов воздухов, 2 прибора литургийных сосудов и пр. Все вещи серебряные, шелковые, новые, изящные. Да благословит Бог о. Иоанна еще большею благодатью за его... любовь!

<...> Раздача дипломов кончившим курс Семинарии. Моя речь им. Сущность ее: "Спаситель сказал своим ученикам: "Вы - свет миру". Эти слова звучат и вам в уши. Будьте же светом миру.

Начну пояснение сего подобием. Представьте ясную лунную ночь; уже близок рассвет, все в доме встали, но при лунном свете могут ли хорошо работать? Нет; потому, во-первых, что далеко не видно, потому, во-вторых, что неясно видно, потому, в-третьих, что обманчиво видно. Это подобие нынешнего состояния Японии. Здесь широко разлит лунный свет - свет разных наук, и все уже встали: Япония покрыта школами. Но еще солнце не взошло, и потому-что мы видим? Во-первых, никто не думает дальше сего мира. Высшие ученые авторитеты Японии объявили человека потомком обезьяны, душу человеческую уничтожимою вместе с телом, личного Бога не существующим, и взоры всех затуманены этим мрачным учением. Не печальное ли состояние? Все так и идут в тот мир слепцами, навсегда лишенными возможности зреть Бога и все красоты невидимого мира, как слепорожденные никогда не видят солнца. Самые лучшие люди Японии нисколько не заботятся о вечной участи своей души, а ограничены исключительно заботами о нуждах жизни сей, как будто и подлинные потомки животных. Не ужасно ли? Представьте, что при выходе из сего дома налево - тигр или яма; не возьмете ли вы предосторожность уберечься от них? А при выходе из сей жизни или ад, или рай, и никто здесь не думает брать предосторожность, чтобы не попасть в первый, чрез что прямо и попадает в него. Осветите Светом Христовым, который зажжен в ваших душах, дальний горизонт для ваших соотечественников. Во-вторых, свет наук, как лунный, неясно показывает предметы. Довольно в доказательство сего указать на недавний печальный факт, как один студент, старавшийся из философии понять, что такое человек, что такое Вселенная, и, не нашедши разрешения мировых тайн и проблем в ней, с отчаяния бросился в водопад, чтоб погибнуть. После него семь других молодых людей сделали то же; сколько еще последует за ними - неизвестно. Все это лучшие молодые силы Японии. Из-за чего они гибнут? Именно из-за того, что свет солнца не воссиял для них. Мы знаем, что целая вечность пред нами для изучения тайн Божией Премудрости и что самая вечность мала для исчерпания сих тайн, что в открытии нами Божьих истин будет источник вечных райских наслаждений. А они ложкой хотели зачерпнуть безбрежный океан и умерли с отчаяния, что не удается это. Много ли нужно для вразумления сих несчастных? Объяснение начал Христова Учения, сделанное с внушающею любовью, так, чтобы проникло в их души сквозь лунный туман. Будьте же такими объяснителями, проникнитесь любовью к вашим братьям и спасайте их от бездны. Еще лунный свет наук представляет предметы обманчиво, вместо действительных предметов - призраки, привидения. Не так ли все в Японии погружены ныне в материальный мир и его одного считают действительностью, тогда как он преходит и исчезает для каждого из нас, как призрак... Ваше дело - при Свете Христове представлять людям настоящую цену всего видимого и материального и бесконечное преимущество пред всем этим духовного, нематериального... Будьте же светильниками для ваших братии, еще сидящих в сени смертной! Старайтесь, чтобы в вас самих свет не погас, а возгорался более и более. "Не угашайте духа. Помните, что вы можете дать свет людям настолько, насколько он сияет в вас самих""...

В подробных телеграммах газеты "Владивосток," № 30, описывается открытие мощей и прославление Преподобного отца нашего Серафима Саровского. Сам Государь с Государыней и Великие Князья прибыли в Саров и участвовали в этом торжестве. Народа - тьмы! Совершается множество чудес, которые тут же и записываются. Слава Тебе, Господи! До слез радостно читать все это!

В "Иородзу-иёохо," газете плохой репутации по части правдивости, напечатано вчера, будто я "употребил 20 тысяч йен на подкуп шпионов из японцев" в пользу России! Так! Да я бы выгнал японца, если бы он и без всякого подкупа стал набиваться в пользу чужой для него России изменить своему собственному отечеству!

<...> Газеты, японские и аглицкие, даже пересматривать невыносимо - так все исполнено восхвалением японцев и злорадством, что Россия не в авантаже (без сомнения, до времени) в нынешнем ее столкновении с Японией. Все, все ненавидят Россию! Прав был Александр III, сказав, что у нее только один друг - Николай, князь Черногорский.

Это по поводу того, что русский флот японцы колотят и Россию все клянут - ругают, поносят и всякие беды ей предвещают. Однако же так долго идти не может для меня. Надо найти такую точку зрения, ставши на которую можно восстановить равновесие духа и спокойно делать свое дело. Что, в самом деле, я терзаюсь, коли ровно ни на волос не могу этим помочь никому ни в чем, а своему делу могу повредить, отняв у него бодрость духа. Я здесь не служитель России, а служитель Христа. Все и должны видеть во мне последнего. А служителю Христа подобает быть всегда радостным, бодрым, спокойным, потому что дело Христа - не как дело России - прямо, честно, крепко, истинно, не к поношению, а к доброму концу приведет, - сам Христос ведь невидимо заведует им и направляет его, так и я должен смотреть на себя и не допускать себе уныния и расслабления духа.

<...> Усердное служение наших священников у военнопленных и хорошее обращение японцев с военнопленными вообще немало пользы принесут для Японской Православной Церкви и для сближения Японии и России вообще: больше тысячи пленных, вернувшись, разойдутся в тысячи мест России и везде молвят доброе слово о японцах и Японской Православной Церкви.

Вечером сегодня составление списка икон в ризнице и кое-что в библиотеке. Все эти дни превосходная для просушки облачений и книг погода: солнечно и тихо.

15 Августа 1904. Понедельник.

<...> Впрочем, есть и очень доброе: 12 августа нового стиля наша Русская Императрица родила сына, значит - прямого наследника Императору. Благослови его Бог возрасти в благочестивого, истинно православного и мудрого, и крепкого Императора!

Отец Сергий Судзуки из Мацуяма пишет, между прочим, что «между пленными русскими есть Борис Т-ев, военный корреспондент, говорящий о себе, что он происхождением перс; предок его принял православие потому, что ему вместе с этим предложили жениться на какой-то аристократке; в Мацуяма не ладит с офицерами, потому что сторонник мира, а не войны». Видно, что дрянь человек; уж не толстовец ли?

2 Декабря 1904. Пятница.

Никто так не ненавидит Россию и не желает ей зла, как протестантские миссионеры. Почему? Да потому что Россия не дает им развращать себя. Во всех подряд протестантских изданиях, если встречается что про Россию, так непременно злое и хульное. <...> О, лицемеры и пройдохи!

Какое безумие! Поясню примером. У каждого из вас, братия, есть дом, а в нем отец, у многих же и старший брат; в доме, быть может, нужно произвести поправки и улучшения; кто же когда видел на земле что-нибудь такое совершенное, что уже не требует улучшений? Итак, отец с старшим братом советуются, как все в доме исправить и улучшить. Но представьте, что все это время к вам украдкой подходит кто-то и шепчет на ухо: "Твои отец и брат ничего не смыслят в домашних делах, ты сам возьмись за поправки; разрушь дом, подбери ригу; а чтоб тебе свободней было, свяжи отца и убей брата." Что бы ты сказал на это? Конечно, сказал бы: "Твой совет дьявольский, отойди от меня, сатана" (Матф. 16:23). Вот точь-в-точь подобное теперь творится в России. Нужны исправления и улучшения по управлению в России, никто не отрицает этого. Об этом и думает, и заботится ныне наш возлюбленный Государь со своими советниками старшими в государстве. Но враги нашего Отечества, точно змеи, прокравшиеся всюду в нем, вливают яд возмущения и злых замыслов во все неосторожные сердца, особенно в сердца людей, по своей необразованности не могущих уразуметь их коварных целей, - ив России теперь сколько смуты, разладицы, взаимовражды, убийств! Отравленные ядом возмущения обратились в братоубийц, и с остервенением творят свое дело: бросают бомбы, от которых гибнут ни в чем не повинные люди, стреляют, рвут, жгут... И вас, братья, эти озверевшие люди хотят обратить к этому преступному, противогосударственному и противочеловеческому служению своему. К несчастью плена, оставляющему вас чистыми в вашей совести и пред людьми, так как честный плен никогда не считался позором, эти коварные слуги диавола хотят присоединить несчастие, которое опозорит вас пред людьми и растерзает впоследствии вашу душу угрызениями совести, хотят сделать вас бунтовщиками и изменниками своему долгу и присяге, врагами своего Отечества, хотят обратить вас в людей-зверей, терзающих утробу своей матери России. О, братья, да не будет сего! Опознайте скорей в людях, смущающих вас, волков, хотящих прикрыться овечьей шкурой, в чьих речах и писаниях яд, убивающий навек. Вы, исправленные уже слезами раскаяния, смойте заражение и осквернение с ваших душ, очиститесь и исцелитесь; это можно, это легко с помощью благодати Божией, которую призовите сердечной любовью; если же останетесь нераскаянными, то знайте наперед, что ваша участь - ужасная участь братоубийцы Каина. Вы, еще не успевшие до дна души впитать яд злых речей и писаний, ради Бога, поскорее изблюйте этот яд из души и будьте по-прежнему добрыми воинами, верными своей присяге служить верою и правдою Царю и Отечеству. Вы, остававшиеся доселе чистыми и здравыми душою, "блюдите, како опасно ходите, не яко же немудри, но якоже премудри" (Ефес. 5, 15), трезвитеся и бодрствуйте, чтобы не впасть в сети невидимого врага, расставленные видимыми слугами его. Помните, братия, что если вы станете мутить и бунтовать, то своим скопом, своей численностью можете много зла причинить дорогому нашему Отечеству и самим себе, но добра никакого, ни малейшего не можете сделать никому, потому что в ослеплении своем послужите врагам нашего Отечества, своим собственным злым врагам. Да удержит же Господь от сего всех вас!

Утром получил письмо от Архиепископа Витебского Сергия (Страгородского), в котором он, уведомляя о том, что уволен от заседаний в Св. Синоде на епархию, пишет, между прочим, следующее: 11 декабря у Государя целых полтора часа провели Преосвященный Герман Саратовский, Серафим Орловский и протоиерей Восторгов и подробно описали ему настоящее наше безвыходное церковное положение. Преосвященный Герман своим рассказом, как левая печать и общество травят больного, умирающего о. Иоанна и в лице его Православную Церковь и веру, довел Государя до слез. Государь сейчас же по телефону передал приказ Столыпину, чтобы немедленно везде снять с репертуара "Черных воронов."