1. Просвѣщенный и освященный отецъ нашъ Герасимъ происходилъ изъ страны Ликійской, съ младенчества былъ посвященъ родителями, которые были христіане, Богу, и съ дѣтства въ общежитіи обученъ иноческой строгости. Когда онъ преуспѣвалъ возрастомъ и бывшая въ немъ добродѣтель укрѣплялась временемъ и опытомъ и восходила на высоту, онъ сперва удалился въ болѣе пустынныя мѣстности той же страны, употребляя въ пищу дико растущія травы и совершая многіе подвиги противъ духовъ злобы, и затѣмъ, подвизаясь въ теченіе долгаго времени неисчислимыми подвигами и трудами, явился побѣдоносцемъ. Послѣ этого, ведóмый божественною любовью и нудимый преуспѣвать отъ славы въ славу (2 Кор. 3, 18), пришелъ въ Іерусалимъ и поклонился святымъ и честнымъ мѣстамъ, спустился къ Іордану и жилъ въ пустынѣ около Мертваго моря, проходя иноческій образъ жизни. Во время вселенскаго Собора въ Халкидонѣ [1] онъ, вмѣстѣ съ другими пустынными отшельниками, былъ увлеченъ злоученіемъ и безумнымъ любопреніемъ отщепенцевъ [2], но наставленіемъ великаго отца Евѳимія былъ убѣжденъ согласиться съ опредѣленіемъ, изложеннымъ вселенскимъ Соборомъ [3].

2. Сей всеславный Герасимъ весьма просіялъ въ Іорданской пустынѣ и повсюду распространилъ лучи добродѣтелей. Сперва онъ провелъ значительное время съ другими святыми отшельниками въ пустынѣ около Мертваго моря и, подражая ихъ добродѣтелямъ и принимая одну лѣпоту на другую, подобно живописующимъ съ обиліемъ, и соединяя (пріобрѣтаемое) во едино въ своей душѣ, изъ всѣхъ выработалъ одинъ видъ добродѣтели, и такимъ образомъ воспитавъ себя продолжительнымъ любомудріемъ и довольно очистивъ свое сердце близостью къ Богу, былъ явленъ Богомъ молельникомъ и обладателемъ Іорданской пустыни. Затѣмъ, создавъ знаменитѣйшую лавру [4], онъ соорудилъ посреди ея общежитіе и узаконилъ, чтобы начальные иноки оставались въ общежитіи и воспитывались въ иноческой жизни, а совершенныхъ о Богѣ и выдававшихся добровольными подвигами, и превзошедшихъ многихъ восхожденіями о Богѣ, поселилъ въ келліяхъ, такъ ихъ управивъ, чтобы каждый изъ нихъ въ теченіе пяти дней недѣли безмолвствовалъ въ своей келліи, не вкушая ничего иного, кромѣ хлѣба, воды и финиковъ, а въ Субботу и въ Воскресенье, приходя въ церковь и пріобщаясь божественныхъ таинъ, вкушалъ въ общежитіи варева и употреблялъ немного вина, вмѣстѣ съ тѣмъ, чтобы всѣ они совершали правило псалмопѣнія въ Субботу и Воскресенье, а въ остальные дни безмолствовали, какъ было сказано.

3. Никому изъ нихъ совершенно не было возможно зажечь свѣтильникъ въ келліи или приготовить горячее, или вкусить варева, но они были нестяжательны и смиренномудры, и повелѣвали страстями тѣлесными. Они владѣли чревомъ и удовольствіями, они освободились и отъ душевныхъ страстей — скорби и гнѣва, и трусости, и забвенія, помышленія низлагающе и всяко возношеніе взимающееся на разумъ Божій (2 Кор. 10, 4): такъ ихъ воспиталъ, велъ и пасъ великій Герасимъ, не орудіями неопытнаго пастыря, но весьма осмотрительнаго; у него было лишь одно стараніе, уходъ и забота о потаенномъ сердца человѣкѣ (1 Петр. 3, 4) — окрылить ихъ души, похитить у міра и плодоносить ихъ Богу. И великій Герасимъ, будучи восхищенъ и духомъ сожительствуя съ Ангелами, спѣшилъ каждаго добродѣтелью привлечь изъ настоящей жизни къ небу, бывшіе же подъ нимъ отцы, добровольно имъ управляемые и руководимые, плодоносили достойно руководительства. Они въ келліяхъ работали веревку и плели корзинки, и каждый изъ нихъ, принося въ Субботу рукодѣлье недѣли, въ Воскресенье послѣ полудня получалъ издержки недѣли — хлѣбы, финики и одинъ сосудъ воды — и затѣмъ уходилъ въ келлію. И они были на столько свободны отъ заботы обо всѣхъ человѣческихъ дѣлахъ и, говоря просто, умертвили себя для жизни и жили для одного Бога, что въ своихъ келліяхъ не имѣли ничего изъ имущества міра сего, кромѣ слѣдующаго необходимаго: одной нижней одежды, верхней и куколя; каждый имѣлъ вмѣсто ложа одинъ тюфякъ, и покровъ, и рогожу, и одинъ глиняный сосудъ, изъ котораго вкушалъ и въ которомъ вымачивалъ вайи.

4. Богоносный Герасимъ передалъ имъ такое обыкновеніе, чтобы оставлять келліи открытыми, дабы каждый изъ соподвизающихся бралъ то, что ему нужно, не встрѣчая ни съ чьей стороны препятствія; если и не было владѣльца келліи, на это не обращалъ вниманія тотъ, кому что-нибудь было нужно, и можно было видѣть ихъ живущими по-апостольски, ибо и у этихъ, живущихъ въ пустынѣ, было одно сердце и одна душа, и ни одинъ изъ подчиненныхъ ему не говорилъ, что что-либо составляетъ его собственность, но все у нихъ было общее. Въ разсказахъ о великомъ Герасимѣ повѣствуется, что пришли къ нему нѣкоторые изъ отшельниковъ, говоря: «Позволь намъ готовить себѣ горячее и вкушать варева, и возжигать свѣтильникъ для чтенія при ночномъ правилѣ». Онъ же отвѣчалъ имъ, говоря: «Если вы хотите вообще вкушать теплоты и варева и читать при свѣтильникѣ, вамъ полезнѣе быть въ общежитіи, я же не дозволю, чтобы это было при моей жизни». Жители Іерихона, слыша, что ученики аввы Герасима весьма подвизаются, приходили къ нимъ каждую Субботу и Воскресенье, принося имъ не малое утѣшеніе. Нѣкоторые изъ отцовъ подвижниковъ, видя прихожденіе мірянъ, обращались въ бѣгство, всему предпочитая воздержаніе и зная, что оно пораждаетъ здравомысліе, отгоняетъ грязные помыслы и пересѣкаетъ сонную тяготу: они научались благамъ воздержанія словомъ и дѣломъ освященнаго отца. Говорили, что и онъ самъ до того окончательно преодолѣлъ голодъ, что въ теченіе всего своего житія въ Палестинѣ въ теченіе недѣли постился, оставаясь безъ пищи въ продолженіе всѣхъ дней святыя четыредесятницы и довольствуясь причастіемъ въ Воскресенье.

5. Авва Киріакъ отшельникъ [5] разсказывалъ мнѣ, говоря, что «въ юности моей, пожелавъ обитать въ пустынѣ, я пришелъ въ лавру великаго Евѳимія и, принявъ иноческій образъ изъ его святыхъ рукъ, былъ отосланъ имъ къ иже во святыхъ Герасиму; сей Герасимъ, не желая имѣть въ своей лаврѣ юношу, принялъ меня въ лаврское общежитіе, сдѣлалъ прислужникомъ отцовъ. Когда уже исполнился пятый годъ моего пребыванія тамъ, въ девятнадцатый день мѣсяца Января, въ день Пятка къ вечеру, я приготовлялъ поварню и около пятаго часа ночи Субботы, когда я бодрствовалъ и чистилъ овощи для отцовъ, внезапно пришелъ ко мнѣ иже во святыхъ Герасимъ и сказалъ мнѣ: Встань скорѣе, Киріакъ, обуй свои сандаліи, надѣнь свой плащъ и слѣдуй за мной. И вставъ, я послѣдовалъ за нимъ. По дорогѣ къ Іерихону я сказалъ старцу: Честный отче, что за причина толикой поспѣшности? И отвѣчалъ мнѣ великій Герасимъ: Скончался освященный Евѳимій [6]. Я, удивившись, сказалъ: И откуда, честный отче, ты знаешь это точно? Старецъ отвѣчалъ, сказавъ, что «около третьяго часа ночи я видѣлъ, стоя на молитвѣ, что разверзлись небеса и изъ нихъ вышла свѣтлая молнія, направляясь къ землѣ; молнія оставалась болѣе часа, походя на свѣтлый столбъ, видѣвшійся отъ земли до неба. И когда я недоумѣвалъ относительно видѣнія и его значенія и молилъ Бога повѣдать мнѣ причину, я услышалъ съ неба голосъ, говорившій: это душа великаго Евѳимія, принимаемая на небо. И вотъ, явившійся столпъ свѣта понемногу поднимался отъ земли съ гласомъ пѣнія многихъ и затѣмъ вошелъ на небо; отсюда я ясно узналъ, что скончался великій Евѳимій». И придя, мы узнали, что это было такъ, и поклонившись и погребя честные останки святаго отца, вернулись, прославляя Бога».

6. Такъ богоносный Герасимъ, пріявъ благодать великаго Антонія, который видѣлъ духовными очами, какъ была принимаема на небо душа Аммуна Нитрійскаго, видѣлъ прозорливыми очами душу великаго Евѳимія, принимаемую на небо: содѣлавшись обиталищемъ Всесвятаго Духа и храмомъ Единороднаго Бога-Слова, и жилищемъ Вседержителя Бога, онъ внутри имѣлъ единое и нераздѣльное Божество, открывавшее ему то, что совершается вдалекѣ и въ будущемъ. Такъ доблѣ подвизавшись, руководивъ и просвѣтивъ многихъ, посѣявъ сѣмена благочестія во всей Іорданской пустынѣ и явившись пустыннымъ сосудомъ избранія (Дѣян. 9, 15), предалъ духъ въ руцѣ Господни [7].

7. Ученики сего святаго отца нашего Герасима, когда мы пришли къ нимъ, разсказывали — какъ мы обрѣли въ писаніи лицъ слышавшихъ, что, «ходя однажды по берегу святаго Іордана, онъ встрѣтилъ льва, у котораго весьма болѣла нога: въ нее вонзился сукъ отъ тростника, такъ что нога распухла и наполнилась гноемъ. Когда левъ увидѣлъ старца, то показалъ ему ногу, раненную вслѣдствіе вонзившагося въ ней сучка, жалуясь нѣкоторымъ образомъ и прося получить отъ него исцѣленіе. Когда же старецъ увидѣлъ его въ такой нуждѣ, то сѣлъ и, взявъ его за ногу, вырѣзалъ мѣсто и вынулъ тростникъ съ большимъ количествомъ мокраго гноя и, тщательно очистивъ рану и перевязавъ мѣсто лоскутомъ, отпустилъ льва. Онъ же, получивъ исцѣленіе, съ тѣхъ поръ не оставлялъ старца, но слѣдовалъ за нимъ, куда бы онъ его ни велъ, такъ что старецъ удивлялся толикому благодушію звѣря. И затѣмъ, съ той поры старецъ кормилъ его, бросая ему хлѣбъ и моченые овощи. Лавра и пещеры имѣли одного осла, который доставлялъ воду на потребу старцевъ, ибо они пьютъ воду изъ святаго Іордана, отстоящаго отъ лавры на одну милю. Отцы имѣли обычай поручать осла льву, чтобы тотъ удалялся и пасъ его у устьевъ Іордана.

8. Однажды, когда оселъ пасся, левъ отошелъ отъ него на немалое разстояніе, и вотъ, одинъ погонщикъ верблюдовъ, шедшій изъ Аравіи, нашелъ осла и взялъ его себѣ; потерявшій же осла левъ вернулся въ лавру къ аввѣ Герасиму совершенно опечаленнымъ. Старецъ, увидѣвъ его, подумалъ, что онъ съѣлъ осла и сказалъ ему: Ты съѣлъ осла? Онъ же, какъ человѣкъ, стоялъ, опустивъ голову, и старецъ сказалъ ему: Благословенъ Господь, отнынѣ ты исполняй дѣло ослово. И съ того времени левъ, по приказанію старца, носилъ отцамъ воду. Разъ пришелъ къ старцу нѣкій воинъ и, увидѣвъ, что левъ носитъ воду, далъ старцу три золотыхъ на покупку осла, и левъ былъ освобожденъ отъ работы. Нѣсколько времени спустя, погонщикъ верблюдовъ, взявшій осла, прибылъ опять для покупки хлѣба во Святомъ Градѣ, имѣя съ собою осла; перейдя Іорданъ, онъ случайно встрѣтился со львомъ, и погонщикъ, увидавъ его, оставилъ верблюдовъ и бѣжалъ. Левъ же, признавъ осла, прибѣжалъ къ нему и, схвативъ его зубами за узду, по обыкновенію, поволокъ его съ тремя верблюдами и, радуясь тому, что нашелъ осла, котораго потерялъ, съ ревомъ пришелъ къ старцу; старецъ же думалъ, что левъ съѣлъ его. Тогда то великій отецъ нашъ Герасимъ убѣдился, что на льва сказана была напраслина; онъ далъ льву имя Іорданъ. Левъ прожилъ вмѣстѣ съ старцемъ пять лѣтъ, никогда не отлучаясь отъ него.

9. Когда же великій отецъ нашъ Герасимъ, многодоблестный и всежеланный, облеченный божественною славой, скончался и былъ погребенъ отцами, по домостроительству Божію левъ не находился въ лаврѣ; немного времени спустя, онъ пришелъ и искалъ своего святаго старца. Авва же Савватій, Киликіянинъ и другъ святаго отца нашего Герасима, видя льва, сказалъ ему: Іорданъ, старецъ оставилъ насъ сирыми и отошелъ ко Господу; но возьми и ѣшь. Левъ же не хотѣлъ ѣсть, но постоянно вращая глазами то въ одну, то въ другую сторону, искалъ увидѣть своего старца и сильно рычалъ, не вынося его отсутствія. Савватій же и остальные старцы гладили его по спинѣ и говоря ему: Отошелъ отецъ нашъ ко Господу, оставя насъ. Говоря такъ, они не могли принудить его перестать кричать и выть; но насколько имъ казалось, что они утѣшаютъ его и успокаиваютъ, на столько сильнѣе онъ вылъ, громче кричалъ и усиливалъ тоску, обнаруживая и голосомъ, и видомъ, и очами скорбъ, которую онъ испытывалъ, не видя святаго Герасима. Тогда авва Савватій сказалъ ему: Пойдемъ со мною, поколику ты не вѣришь намъ, и я тебѣ покажу, гдѣ лежитъ старецъ нашъ. И взявъ его, привелъ на мѣсто, гдѣ его погребли, отстоящее отъ церкви пріблизительно на полмили. И авва Савватій, ставъ на могилѣ святаго отца нашего Герасима, сотворилъ поклонъ. Когда левъ увидѣлъ, какъ онъ сотворилъ поклонъ на могилѣ святаго старца и рыдалъ, и самъ сотворилъ поклонъ до земли, сильно бія головою и рыкая, и затѣмъ тотчасъ умеръ на могилѣ. Все это произошло не потому, что левъ имѣлъ разумную душу, но потому, что Богъ восхотѣлъ прославить славящихъ Его, не только въ настоящей нынѣшней жизни, но и по смерти, и показать намъ, какое подчиненіе имѣли звѣри Адаму до его преслушанія заповѣди и лишенія райской пищи».

10. Кончина отца нашего Герасима случилась въ пятый день Марта мѣсяца тринадцатаго индиктіона, въ началѣ царствованія Зинона. Онъ оставилъ преемниками игуменства Василія и Стефана, братьевъ своихъ по плоти; они, пасши ту же дружину въ теченіе шести лѣтъ, скончались [8], и затѣмъ, по избранію всѣхъ святыхъ отцовъ, стадомъ великаго Герасима правилъ преблаженный Евгеній и, пасши его хорошо и богонравно сорокъ пять лѣтъ и четыре мѣсяца, почилъ мѣсяца Августа въ 19 день четвертаго индиктіона [9], бывъ мужемъ пророческимъ и обладающимъ Божественными дарами во Христѣ Іисусѣ, Господѣ нашемъ, Ему же слава во вѣки вѣковъ. Аминь.

Примѣчанія:
[1] Съ 8 октября по 1 ноября 451 г.
[2] Послѣдователя еретика Діоскора, осужденнаго на соборѣ Халкидонскомъ.
[3] См. Пал. Пат. вып. 2, стр. 46 и сл.
[4] Теперь не существуетъ. Находилась не вдалекѣ отъ берега Іордана.
[5] Пал. Пат., изд. Имп. Прав. Пал. Общ. вып. 7, стр. 5.
[6] Въ Субботу 20 Января 473 г.
[7] 5 Марта 475 г.
[8] 481 г.
[9] 526 г.

Печатается по изданiю: Палестинскiй Патерикъ. Выпускъ шестой: Житiе и подвиги иже во святыхъ отца нашего и богоносца Герасима Iорданскаго. – Второе изданiе Императорскаго Православнаго Палестинскаго общества. – СПб.: Типографiя В. Киршбаума, 1899. – 15 с.