Вѣстникъ будь, языкъ мой, битвы, чтó рѣшила славный споръ [2];
И, въ виду Креста-трофея [3], пѣснь побѣдную воспой,
Какъ вселенной Искупитель, смерти преданъ, смерть сразилъ...

Міроздатель, сожалѣя о паденьи всѣхъ отца,
За вкушеніе отъ древа [4] обреченнаго на смерть,
Самъ тогда же [5] избралъ древо, чтобъ исправить древа вредъ.

Рѣшено въ совѣтѣ Божьемъ о спасеніи людей,
Чтобъ губителя искусство обманулъ искусствомъ Онъ [6]
И уврачевалъ тѣмъ самымъ, чѣмъ злодѣй въ погибель ввелъ...

Вотъ святое наступило время — искупить людей:
Изъ чертоговъ Отчихъ посланъ Сынъ — вселенной всей Творецъ
И сталъ дивно человѣкомъ, плоть отъ Дѣвы воспріявъ...

Плачетъ жалобно Младенецъ, въ тѣсныхъ ясляхъ положенъ;
Дѣва-Матерь Его члены обвернула пеленой;
Крѣпко связаны повязкой руки, ноги, голени...

Тридцать лѣтъ Онъ прожилъ — время Его плоти на землѣ,
И затѣмъ, Своею волей, бывши для того рожденъ,
Послѣ мукъ, какъ Агнецъ Божій [7], на крестѣ повѣшенъ былъ...

Оцетъ здѣсь и желчь, трость, гвозди, плюновенье, копіе [8]…
Пронзено святое тѣло: истекаетъ кровь съ водою [9],
Очищаются въ ручьѣ семъ [10] море, звѣзды и земля...

Крестъ — вѣрнѣйшее всѣхъ древо [11], благороднѣйшее всѣхъ [12]!...
Древо чудное по листьямъ, по цвѣтамъ, по отпрыскамъ!..
Древо сладкое [13], гдѣ Ноша Сладкая пригвождена!..

Древо рая! Склони вѣтви [14], нѣжно тѣло [15] растяни
И ослабь въ себѣ ту жесткость, чтó природою дана,
Чтобы членамъ Царя неба Крестъ одромъ покойнымъ былъ!...

Ты — одно достойно было Цѣну міра понести [16]
И, какъ кормчій, дало пристань міру, гибшему во злѣ,
Умащенному [17] отъ крови, тѣломъ Агнца пролитой!...

Примѣчанія:
[1] Предлагаемое стихотвореніе, прославляющее Крестъ Господень, принадлежитъ Венанцію Фортунату (епископу французскаго города Пуатье, жившему во второй половинѣ VI вѣка). Что оно «должно бытъ причислено» — скажемъ словами одного ученаго издателя христіанскихъ гимновъ — «къ прекраснѣйшимъ произведеніямъ христіанскаго пѣснотворчества, не будетъ оспаривать никто, развѣ совершенно непонимающій, въ чемъ состоитъ сила и существо священной поэзіи» (Daniel. Thes. hymnolog. 1, 165). — Въ стихотвореніи, начинающемся въ латинскомъ подлинникѣ словами: Pange lingua gloriosi proelium certaminis, десять строфъ, по три стиха каждая. Первая строфа служитъ какъ бы прелюдіей. Затѣмъ въ строфахъ 2-7 кратко изображается домостроительство Божіе о спасеніи людей, совершенномъ Воплотившимся Сыномъ Божіимъ, при чемъ указуются два главнѣйшіе момента Его земной жизни: рожденіе и распятіе. Послѣднія три строфы заключаютъ прославленіе Креста Господня, въ формѣ обращенія къ нему. ~ Размѣръ стихотворенія — трохаическій тетраметръ (trochaicus catalecticus), — тотъ самый стихотворный размѣръ, которымъ въ древнемъ Римѣ слагались пѣсни, воспѣвавшіяся солдатами при тріумфальныхъ шествіахъ полководцевъ. Очевидно, составитель стихотворенія самымъ размѣромъ хотѣлъ показать, что его пѣснь есть пѣснь побѣды — тріумфальная. — Текстъ стихотворенія имѣетъ много варіантовъ. Весьма различны и объясненія, предлагаемыя для того, или инаго мѣста стихотворенія. — Переводъ сдѣланъ съ латинскаго текста въ изданіи Даніеля (Thes. hymnolog. I, 163 sqq.); но въ нѣкоторыхъ стихахъ сдѣланы отступленія отъ этого текста. — Переводчикъ счелъ за лучшее сохранить въ переводѣ реалистическій колоритъ стихотворенія.
[2] Т. е. споръ между Богомъ и діаволомъ о томъ, кому долженъ принадлежать человѣкъ послѣ паденія.
[3] Извѣстно, что трофеями считались плѣнники, а равно добыча, отнятая у врага, особенно оружіе. Здѣсь самый Крестъ Господень, какъ орудіе побѣды Господа, представляется трофеемъ.
[4] Разумѣется древо познанія добра и зла.
[5] Т. е. тотчасъ послѣ паденія Адама.
[6] T. е. Міроздатель. Какъ діаволъ обманулъ первыхъ людей, принявъ видъ змія, такъ Іисусъ Христосъ обманулъ діавола, принявъ смиренный видъ человѣческій (По отношенію къ Іисусу Христу выраженіе «обманулъ искусствомъ» конечно есть только антропоморфическое — прим. Ред).
[7] Агнцемъ Божіимъ назвалъ Іисуса Христа Іоаннъ Креститель (Іоан. 1, 36).
[8] Страданія Христовы описываются здѣсь чрезъ указаніе орудій сихъ страданій. См. Матѳ. 27, 29-34; Іоан. 19, 28-34.
[9] Іоан, 19, 34.
[10] Т. е. въ ручьѣ крови и воды, истекшемъ изъ прободеннаго ребра Распятаго Господа.
[11] Въ противоположность древу познанія добра и зла, которое обмануло прародителей, такъ какъ они не сдѣлались подобными богамъ, древо крестное, дѣйствительно, подаетъ спасеніе ищущимъ спасенія, оправдываетъ возлагаемыя на него надежды.
[12] Въ Средніе вѣка на Западѣ была распространена изящная легенда о томъ, что Адаму позволено было Богомъ, при удаленіи изъ рая, сорвать вѣтку отъ древа жизни. Когда эта вѣтка была посажена Адамомъ внѣ рая, она выросла въ огромное дерево, и изъ этого дерева былъ вырубленъ Крестъ, на которомъ былъ распятъ Господь. Не невѣроятно, что сію легенду имѣетъ въ виду составитель стихотворенія въ этомъ и слѣдующихъ стихахъ.
[13] Крестъ услаждаетъ горести людей и это свойство его прообразовано было древомъ, при посредствѣ котораго Моисей усладилъ горькія воды Мерры (Исх. 15, 23-26).
[14] Т. е. склони любовно вѣтви, какъ бы руками обними.
[15] Разумѣется тѣло Распятаго Господа Іисуса.
[16] Т. е. имѣть на себѣ Распятаго Господа, кровію Котораго мы искуплены (1 Петр. 1, 19).
[17] Въ древности думали, что можно спасти корабль отъ бури, возливая масло вокругъ него и пользовались этимъ средствомъ для спасенія отъ гибели.

Печатается по изданію: Крестъ Господень. Изъ Изъ произведеній древне-христіанской поэзіи Запада (VI вѣка). // Журналъ «Радость Христіанина». М.: Типографія А. И. Снегиревой, 1893. – 14 и 25 Сентября (X). – с. 11-13.